Владимир Сорокин по просьбе GQ вспомнил детство, юность и заглянул в будущее

GQ18+

15 мыслей Владимира Сорокина

Перед выходом документальной кинобиографии «Сорокин трип» (12 сентября) писатель по просьбе GQ вспомнил детство, юность и заглянул в будущее

Подготовили Антон Желнов, Денис Катаев. Фото: Антон Земляной

В конце августа в издательстве Corpus выходит сборник рассказов и эссе Владимира Сорокина «Нормальная история».

О детстве

Это было в Быково. Мне было года четыре. Письменный стол отца стоял у окна, и между окном и столом была батарея. Один раз я решил залезть на стол сложным образом, опираясь спиной на эту батарею. На столе (отец был аккуратный человек) лежала лощеная бумага, чтобы не пачкать поверхность. На ней я и поскользнулся. А из батареи торчал штырь без вентиля, я напоролся на него затылком и повис. Родители были в соседней комнате, они услышали мой крик и сняли со штыря. После этого приключения у меня начались яркие видения.

О рисовании

С девяти лет меня возили в изостудию при Пушкинском музее. Тогда во мне проснулся интерес к живописи, к изобразительному миру вообще. Эта область искусства меня волновала, особенно сюрреализм. Я так увлекался, рисуя темперой разные планеты, что бабушке приходилось ждать меня, пока музей не закрывался. Понимаю Набокова, который сказал: «Высшая мечта автора: превратить читателя в зрителя».

О литературе и идеях

Знаете, как раньше в Провансе готовили гусей? Забивали птицу осенью и подвешивали в чулане за шею на стальную струну — до тех пор, пока тушка не упадет. Падала она, потому что мясо начинало уже чуть-чуть разлагаться, голова отрывалась — и это значило, что гусь готов для запекания. То же самое происходит с литературными идеями. Их надо подвешивать в чулане, чтобы они созрели и спустя время сами упали вам в руки.

О писательском стиле

У меня нет собственного писательского стиля. Дело в том, что я дистанцируюсь от своих героев и языка повествования. Мой стиль — это смешение стилей. Поэтому некоторые критики и коллеги обвиняют меня в том, что я ненастоящий писатель, ведь у меня нет собственного языка. Я бы ответил им фразой Льва Шестова, который сказал, что писатель умирает, как только у него появляется собственный стиль. Мой главный метод — вылезти из старой кожи и все начать сначала. Другое меня как-то не возбуждает.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Открыть в приложении