«Французский язык в России». Социальная, политическая, культурная и литературная история
В XVIII–XIX веке российское дворянство было всерьез увлечено всем французским. В частности, французский язык аристократы считали признаком благородного происхождения и использовали в устном общении, а также деловой и личной переписке. К франкофонству государственных элит относились с опаской, считая, что приверженность всему иностранному может навредить чувству национальной принадлежности и расколоть общество. В книге «Французский язык в России» (издательство «НЛО»), переведенной на русский язык Ксенией Овериной, историки Дерек Оффорд, Владислав Ржеуцкий и Гезине Арджент рассказывают, как двуязычие и бикультурализм повлияли на общество, политику, культуру и литературу в Российской империи. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом, посвященным использованию французского языка в дипломатической среде.
Триумф французского языка в дипломатии и пределы его использования
К началу царствования Александра I французский стал главным языком российской дипломатии, несмотря на то что в конце правления Екатерины II русский язык активно продвигался в официальной сфере. Французский преобладал как в переписке с другими государствами, так и во внутренней корреспонденции Министерства иностранных дел. Министры иностранных дел и управляющие департаментов МИД практически постоянно пользовались им в переписке с российскими дипломатами в Европе1. Конечно, утверждать, что французский был основным языком российской дипломатии XIX века, едва ли оригинально. Однако небезынтересно понять, как чиновники сознательно или неосознанно ограничивали его использование, так как на этот вопрос, судя по всему, пока не давалось ответа.
1. Сотни подтверждающих этот факт документов опубликованы в: Внешняя политика России XIX и начала ХХ века. Следует отметить, что в XIX веке было вполне возможно пользоваться русским языком в Министерстве иностранных дел. Так, в январе 1813 года посланник в Вашингтоне А. Я. Дашков отправил депешу на русском языке министру иностранных дел Н. П. Румянцеву, а в 1814 году управляющий МИДом И. А. Вейдемейр также пишет на русском записку, адресованную статс-секретарю К. В. Нессельроде, см.: Внешняя политика России. Серия первая. 1801–1815. Т. 7: 1813–1814. С. 28–30, 113–114. В 1830-е годы крымский консул написал отчет в Азиатский департамент Министерства иностранных дел также на русском языке, см.: Внешняя политика России. Т. 17: Август 1830 — январь 1832. С. 301–302.
В XIX веке во внутренней переписке русских дипломатов по-прежнему могли использоваться и другие языки. Так, в 1820–1830-х годах российская миссия в Гамбурге пользовалась немецким в переписке с российскими консулами в других городах Германии, вероятно, потому, что они были по большей части этническими немцами (мы приводим оригинальное написание их имен: Hagendorff , Koenke, A. D. Schepeler в Бремене, Jäger (?) в Куксхафене, Johann Andreas Sandmann в Висмаре, Schlözer в Любеке). Однако миссия в Гамбурге неизменно обращалась к французскому в переписке с дипломатическими представителями Российской империи в городах других стран (Амстердам, Ливорно, Лондон, Филадельфия и т. д.), даже если они были немцами (как, например, Jacob Georg Benckhausen, генеральный консул России в Лондоне; российский консул в Рио-де-Жанейро Петр Петрович Кильхен (Kielchen) также, возможно, был немцем), см.: АВПРИ. Ф. 174. Оп. 545. Д. 15.
Существует большое количество материалов в архиве российского посольства в Константинополе, которые помогают понять, по каким правилам в XIX веке происходил выбор языка для переписки с российскими чиновниками. Российские дипломаты в Константинополе, разумеется, пользовались французским в переписке с дипломатами других стран, таких как Персия, Пруссия, Испания и Швеция, также служившими в столице Османской империи. На рубеже веков российские монархи со своей стороны по-прежнему отправляли рескрипты российским представителям в Порте на русском языке, если судить по рескриптам от Павла за 1801 год и Александра I за 1803 год, хотя рескрипт Александра 1816 года написан по-французски. Сходным образом посольская переписка с российским Министерством иностранных дел в ранние годы александровского царствования по-прежнему велась как по-русски, так и по-французски. А начиная с 1830-х годов в течение всего царствования Николая I она велась по-французски почти всегда. Российские дипломаты в Константинополе также пользовались преимущественно французским в переписке с российскими генеральными консульствами таких городов, как Алеппо, Афины, Бейрут, Белград, Бухарест, Дамаск, Каир (хотя итальянский, традиционно служивший дипломатическим языком этого региона, также иногда возникал в переписке).