«Система контроля над СНВ — это труп, который невозможно оживить»
Москва должна быть заинтересована в максимизации роли ядерного оружия. Подобная тактика допускает пролиферацию этих технологий, которые в любом случае будут распространяться, считает заместитель директора Центра АСТ Константин Макиенко
То, что договор СНВ-III не будет продлен на новый пятилетний срок, стало очевидно даже для самых закоренелых оптимистов. И хотя в МИДе не оставляют попыток усадить США за стол переговоров для выработки какого-то приемлемого решения по контролю за стратегическими вооружениями в международном формате, уже ясно, что они обречены на провал. О том, как нам лучше всего действовать в этой ситуации и почему Россия должна выйти из договора о нераспространении ядерного оружия и режима по контролю за ракетными технологиями и при этом наращивать военное сотрудничество с Китаем, «Эксперту» рассказал заместитель директора Центра АСТ Константин Макиенко.
— Наши дипломаты все время предлагают американцам продлить СНВ-III, причем безо всяких предварительных условий. Но в Вашингтоне это предложение откровенно саботируют, отделываясь отговорками по поводу участия то Китая, то кого-то еще. Им в принципе не нужен такой договор?
— Американский истеблишмент, похоже, действительно совершенно искренне уверовал в исключительность своей страны, ее политической системы и культуры. А если так, то зачем вам договариваться с несовершенными и обреченными на историческое поражение акторами? Это усугубляется еще и тем, что сама политическая система США устроена так, что на внешнюю политику очень сильно влияет Конгресс. А там сидят люди в международных отношениях не сильно сведущие, а значит, как раз склонные к иллюзиям по поводу своей исключительности. Именно поэтому США последовательно разрушают всю систему контроля над стратегическими вооружениями. Эта стратегия имеет глубокие фундаментальные основания, идеологические и военно-политические предпосылки, и конечно, она не подвержена никаким колебаниям в связи со сменой администраций в Белом доме.
— Но есть еще АНБ, ЦРУ, Пентагон. Там сидят люди, которых утверждают те же самые конгрессмены и сенаторы. Неужели они не слушают своих назначенцев? Или там сложился консенсус по поводу отказа от СНВ?
— Что касается разведывательных служб, Пентагона и, в меньшей степени, Госдепа, то там работают и служат достаточно компетентные и трезвые профессионалы. Но они беспомощны перед лицом облеченных властью невежественных провинциалов из американской глубинки. Уверен, в целом элиты в Вашингтоне, несмотря на антироссийскую трескотню, считают Россию не просто слабой страной в военно-политическом отношении, а страной деградирующей, с которой уже можно не считаться. Китай же воспринимается как государство, с которым пока можно не считаться. То есть имеет место момент, когда можно и нужно отказаться от всяких двусторонних или многосторонних ограничений и иметь полностью развязанные руки. При этом реальность состоит в том, что интегральная относительная мощь США в мире снижается. А в истории часто бывает так, что именно в период утраты своего могущества увядающий гегемон или сверхдержава становится особенно агрессивной. Это со всей очевидностью подтверждает тот неслыханный акт государственного бандитизма, который американцы совершили в ночь на третье января этого года.
— Но почему Россия вдруг стала казаться слабой? У нас, как и у них, тысячи ядерных боеголовок и сотни носителей…
— Создание нынешней системы контроля над стратегическими вооружениями есть результат действия нескольких уникальных и краткосрочных в исторической перспективе факторов. В семидесятых годах СССР на пике своей военной мощи и в условиях деморализации американской элиты после поражения США во вьетнамской войне смог на короткий период добиться военного паритета. В конце восьмидесятых — начале девяностых американцы были заинтересованы в том, чтобы юридически оформить обязательства коллапсирующего соперника. Сейчас весь концепт стратегического контроля утратил для США всякий смысл. Нужно признать, прежде всего для самих себя, что контроль над стратегическими ядерными вооружениями — это труп, который невозможно оживить. Только российская сторона в нем и заинтересована. Да и то лишь по идеологическим мотивам, поскольку это последний признаваемый США атрибут прежней советской великодержавности. И настойчивое и где-то даже заискивающе-просительное стремление сохранить этот сюжет в центре повестки дня есть проявление глубочайшего комплекса неполноценности, который начиная с периода десталинизации наша внешнеполитическая элита (и не только она) испытывает по отношению к США и который достиг апогея в момент поражения в холодной войне.
— Но есть и противоположная точка зрения, которая заключается в том, что США довольно долго не совершенствовали свои стратегические наступательные силы, прежде всего наземные. И теперь хотят это отставание наверстать, принимают программы модернизации на сотни миллиардов долларов…
— Никакого отставания США от России по стратегическим вооружениям не существует. Ни количественного, ни, тем более, качественного. И все фантазии на этот счет очень опасны. На самом деле США имеют превосходство и над Россией, и над любой державой мира как в стратегических, так и в обычных вооружениях. Надо понимать, что основу ядерного потенциала США составляют не МБР наземного базирования, а подводные атомные лодки типа Ohio с баллистическими ракетами. Эти высокотехнологичные субмарины отличаются очень высоким коэффициентом оперативного напряжения и боеготовности, они являются носителями до сих пор не превзойденных никем в мире ракет Trident II. Есть основания полагать, что Ohio остаются неуязвимыми и для российских, и для китайских противолодочных сил, а Trident II надежнее и точнее любой нашей морской ракеты аналогичного класса. Замечу, что РВСН, напротив, относительно уязвимы для первого внезапного массированного удара, как, впрочем, и наши стратегические подлодки. Почти уверен, что ни одна из них сейчас не ходит незамеченной: американцы ее ведут еще из Гаджиево.
Более того, в США реализуется четкая программа развития морских сил, в соответствии с которой для замены Ohio будут построены новые подлодки типа Columbia. Что касается наземных стратегических сил, то сейчас они представлены МБР Minuteman III, но впоследствии их заменят новыми, более совершенными ракетами. Примерно по такому же пути пойдет и модернизации стратегической авиации. Бомбардировщики B-52, B-2 и B1-B где-то с 2025 года постепенно будут заменяться парком новых самолетов B-21. А для их вооружения уже создается малозаметная крылатая ракета и новые типы гиперзвукового оружия.
— Тем не менее именно Россия первой сделала гиперзвуковые ракеты воздушного базирования «Кинжал» и уже оснастила ими десять истребителей МиГ-31.
— Вот именно, у нас пока их всего десять штук. А у них будут сотни или даже тысячи таких ракет. Над американцами многие смеялись. Но США обладают колоссальной технологической и промышленной мощью, к которой нужно относиться очень серьезно, а не снисходительно-иронично, как это делают участники волшебных ток-шоу на федеральных каналах.
— Как надо действовать России в этой ситуации?
— Россия должна отказаться от всех дискриминационных ограничений, в том числе прописанных в Режиме контроля за ракетными технологиями (РКРТ). Более того, Москве следует резко снизить свою активность в части усилий по сохранению Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). А в случае резкого ухудшения внешнеполитической обстановки и вовсе перейти к политике подрыва этого договора. По большому счету, США заинтересованы в максимальном уменьшении роли ядерного оружия, чтобы получить возможность реализовать в любом потенциальном конфликте свое экономическое и военное превосходство и вести победоносные неядерные агрессии. Соответственно, мы объективно заинтересованы в обратном. А конкретно — в максимизации роли ядерного оружия. Подобная тактика допускает пролиферацию ядерных технологий, которые в любом случае будут распространяться. Хотя бы просто потому, что это технологии семидесятилетней давности. И они более простые, чем технология создания современного авиационного двигателя или бортовой РЛС с активной фазированной антенной решеткой (АФАР), например. Это лишь вопрос времени, когда такая заинтересованность будет осознана политическим руководством нашей страны и трансформирована в соответствующие доктринальные установки. Точно могу сказать, что места для контроля за вооружениями в таком российском ответе нет.
— А почему бы нам не вернуться к советской практике и не разместить аналогичные ракеты средней дальности в таких странах, как Никарагуа, Венесуэла, Куба?
— Это очень красивый ответ, но на практике, к сожалению, он нереализуем. Мгновенно начнется новый карибский кризис, блокада, и Россия ничего не сможет этому противопоставить. Иное дело Китай. Думаю, что когда-нибудь китайцы смогут в случае угрозы своей национальной территории повторить то, что сделал СССР.
— Уже не вызывает сомнений, что новым театром военных действий в ближайшем будущем станет космос. Какое оружие там будут размещать США? Бомбардировщики на базе X-37B с ядерными боезарядами, которые, судя по испытаниям, могут барражировать на орбите порядка двух лет?
— Именно в космосе США могут реализовать свое технологическое и экономическое преимущество, поэтому его милитаризация неизбежна. Это один из надежных способов девальвировать ядерный потенциал России и Китая и преодолеть таким образом своего рода позиционный тупик, который появился в связи с возникновением ситуации гарантированного взаимного уничтожения. Уверен, что если в течение тридцати лет в США не произойдет экономический крах, то они смогут создать и вывести на орбиту десятки платформ с гиперзвуковым ядерным оружием, которые будут висеть над территорией противника и в течение пятнадцати минут смогут его уничтожить. Так что будущая война продлится даже не сутки, а считанные часы.
— Как мы можем этому противостоять?
— Думаю, что в одиночку Россия не может противостоять США, хотя, наверное, наша страна еще очень долго будет в состоянии нанести США неприемлемый или очень ощутимый ущерб. Вполне возможно, что Россия сможет вывести аналогичные системы на орбиту, но это будет несопоставимо с американской группировкой. А вот симметричный ответ в данном случае бесполезен, во всяком случае полноформатный: мы никогда не угонимся за США, если брать количественные показатели таких платформ. Это расходы на уровне многих десятков, если не сотен миллиардов долларов.
— Но если не в одиночку, тогда с кем?
— Уверен, что вывод американского ударного вооружения в космос будет иметь очень сильные военно-политические последствия. Это, быть может, даже приведет к созданию формального военного союза между Китаем и Россией, поскольку только совокупный потенциал этих двух стран позволит дать американцам ответ и сохранить паритет. Иными словами, Китай привнесет в этот союз свои экономические и финансовые ресурсы, а Россия — пока еще сохраняющийся инновационный потенциал. Сейчас это кажется фантастическим, но к такому альянсу вполне могут присоединиться и другие государства, в том числе те, которые сейчас принято называть «западными». Например, Франция. Тем более что в демографическом отношении она к этому времени будет уже не очень западной. Кстати, уже мало кто помнит, но когда Рональд Рейган объявил о программе СОИ, то Франсуа Миттеран предупредил, что его страна примет меры и начнет НИОКР по поиску средств преодоления американской ПРО. И насколько могу судить, они действительно проводились и, вполне вероятно, проводятся сейчас.
— Но Китай вряд ли согласится быть в этом альянсе кошельком…
— Представьте, что над Пекином и Шанхаем все время находится группировка космических аппаратов, которая может уничтожить твою страну в течение четверти часа. Согласишься ты при таком раскладе сотрудничать с Россией? Думаю, что ответ очевиден.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl