Американский писатель Шервуд Андерсон глазами Дмитрия Быкова

ДилетантКультура

Шервуд Андерсон

1.

«Однажды утром я потерял память и бежал из Элирии, бродил по полям, спал в канавах, набивал карманы кукурузой, которую грыз как зверь. Я боялся всего в человеческом образе. После нескольких дней блужданий я почувствовал, что ко мне вернулся рассудок и, измученный, но в то же время довольный своим окончательным поражением, притащился в больницу какого-то городка и заснул», — писал Шервуд Андерсон Мариэтте Финли. Всё было не совсем так. 27 ноября 1912 года Андерсон, владевший на тот момент небольшой фирмой, которая производила и продавала плохую (то есть быстро слезавшую) краску для крыш, диктовал в своей конторе деловое письмо. Потом он внезапно сказал секретарше: «У меня промокли и замёрзли ноги. Я слишком долго шёл по дну реки. Попробую ходить по суше». После чего надел шляпу и ушёл из конторы, чтобы больше никогда туда не возвращаться. Как вспоминал он сам в автобиографической «Сказке о сказочнике», он вполне владел собой и даже обладал способностью связно думать. Он думал: «О вы, маленькие плутишки-слова, вы мои братья. Это вы, помимо меня самого, перенесли меня через этот порог. Это вы осмелились дать мне руку. До конца дней своих я буду служить вам». После чего он пошёл прочь из города вдоль железнодорожной насыпи, и что было с ним потом — никто не знает. 1 декабря около пяти вечера после четырёхдневных блужданий он зашёл в аптеку Фреда Уорда на окраине Кливленда, аптекарь отправил его в больницу, там он пришёл в себя и вернулся в семью (но не в контору).

Есть версия, что никакого нервного срыва на почве переутомления — как решили в больнице и напечатали в кливлендской газете, — на самом деле не было. Надоело человеку торговать плохой краской, и он вышел из игры наиболее эффектным путём, закосил, так сказать, под психа. В автобиографии он так и пишет: им, мол, легче было меня понять в качестве маньяка, — ну так я изображу им маньяка.

Эти его четыре дня скитания по осенним полям в окрестностях Кливленда — подлинное зеркало Среднего Запада, который, по глубокому моему убеждению, и есть настоящая Америка. То есть настоящих Америк столько же, сколько штатов, но на Среднем Западе отчётливей выступают те черты характера, те страхи и мании, которые мы называем американскими. Сказал же наш герой: «Мне сейчас до жути, до сумасшествия тоскливо, и так же однажды вся Америка погрузится в тоску, граничащую с безумием». Она не то чтобы в неё погрузилась, но научилась с ней жить. Тот не знает Америки, кто не чувствует этой тоски. Она проступает ночами на шоссе или на огромных полях вдоль шоссе, она бывает в ночных забегаловках на дорогах, она есть в фильме Кауфмана «Думаю закончить всё это» — из неё целиком состоящем; она воет в многоквартирных домах на окраинах, в лесах Оклахомы, где исчезла и таинственно погибла семья Джемисон, на калифорнийских парковках, на которых выслеживал парочки так и не опознанный Зодиак, она живёт в том американском подсознании, которое позволяет Америке писать и снимать лучшие триллеры. Почему в Штатах так силён этот подспудный страх — не знаю: то литам до сих пор жива память о колонизации, о войнах с индейцами, то ли там ещё до индейцев случилось что-то дикое, — но места реально дикие. Особенную дикость придаёт им количество одиноких чудаков и фриков — иногда опасных, а иногда безопасных и даже милых, но в любом случае выпавших из американского стереотипа успешного и деловитого человека; чем навязчивей этот стереотип, тем больше выпавших. Шервуд Андерсон мог бы по-маяковски сказать им: я — ваш поэт.

Самый страшный город Америки — Чикаго, хотя там нет больше боен и почти нет мафии (по крайней мере, той, легендарной мафии). Эти режущие ветра, этот мой любимый музей аутсайдерского и интуитивного искусства (то есть живописи и скульптуры сумасшедших и полусумасшедших, что на Милуоки-авеню, 756, такой прекрасный и страшный), этот Генри Дарджер, о чьём 30 000-страничном романе «Царство небывалого» я тоже когда-нибудь напишу. В Чикаго бывает такое космическое одиночество, которого не бывает больше нигде в мире — ну не знаю, может, в джунглях Камбоджи. В Чикаго видно, что такое была Америка первых тридцати лет ХХ века, с её бешеной гонкой, бешеными деньгами, отчаянием, аутсайдерством, постоянной жаждой успеха и страхом срыва; с нервного срыва в Америке начинается всякое величие — когда ты долго-долго-долго делаешь не то, что тебе хочется, а то, что от тебя требуется, но в один прекрасный миг говоришь себе: хватит. Или я умру, или сделаю то, для чего я родился. И тогда всё тут же само падает тебе в руки.

2.

Шервуду Андерсону (1876–1941) в России повезло, поскольку у него были одно время социалистические симпатии, да и вообще он много говорил о кризисе американского общества, и его наряду с Драйзеромстали тут переводить и пропагандировать. В России во время «оттепели» вообще любили американцев, даже и не самых прогрессивных, а в семидесятые сближались со Штатами так, как сегодня и не снилось, — было даже ощущение нашей симметричности, близнецовости, выражавшееся особенно ярко Вознесенским: «Две страны, две ладони огромные, предназначенные для любви, обхватившие в ужасе голову чёрт-те что натворившей Земли». Апофеозом этого взаимного интереса была стыковка «Союз — Аполлон», увековеченная соответствующими сигаретами. Книга Андерсона 1959 года была во многих интеллигентских домах. Конечно, такого количества почитателей, как у Хэма, у него в России не было, поскольку фриков всегда мало; Хэм был мачо, а этот тип мужчин здесь всегда может рассчитывать на славу. Не было у Андерсона фолкнеровских масштабов, его страстного многословия, его инцестов, родовых проклятий и сельской брутальности, и потому нравился Андерсон той тонкой прослойке истинных любителей, чьё безумие тихо, скромно, скрытно; оно проявляется не в громких истериках или драках, а в таких вот внезапных нервных срывах, когда долго себя насилуешь, а потом на всё плюёшь и уходишь со словами «Попробую ходить по суше». Ведь все герои Андерсона — именно тихие аутсайдеры, выключившиеся из гонки, отказавшиеся притворяться.

Обложка издания
2019 года

Андерсон написал не так много, по крайней мере, внимания заслуживают у него два сборника рассказов — «Уайнсбург, Огайо» (1916) и «Триумф яйца» (1923), а также автобиография, посмертно изданная в 1942 году (считается, что, будь она завершена, это было бы самое совершенное его сочинение). Романы — это уж совсем на любителя. Их было, кстати, порядочно: «Сын Уинди Макферсона», «В ногу», «Белый бедняк», «Тёмный смех», «Множество браков», «По ту сторону желания», «Кит Брэндон». В 1929 году его настиг очередной творческий кризис, совпавший с началом Великой депрессии — и с тем, что время Андерсона кончилось, и как-то он это почувствовал. «Чудакам здесь не место», перефразируя современного автора. Америка стала другой — может быть, Америкой Стейнбека; по крайней мере, модернистским рассказам в ней уже было негде разместиться и не для кого сочиняться, тонкие материи кончились, пошла довольно грубая жизнь. Вообще он был человек зыбкий, крайне неуверенный в себе, что и позволяло ему резонировать именно с такими героями.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Альянсы и союзы Альянсы и союзы

Первая часть ответов на вопросы об альянсах союзников против нацистской Германии

Дилетант
Когда лень полезна. Отрывок из книги психолога Марины Мелия Когда лень полезна. Отрывок из книги психолога Марины Мелия

Психолог объясняет, что такое лень и чем она отличается от прокрастинации

СНОБ
«Мне теперь никто не звонит» «Мне теперь никто не звонит»

Советская власть очень жёстко боролась со всяким инакомыслием

Дилетант
Татьяна Замировская: Новый фильтр Татьяна Замировская: Новый фильтр

Рассказ Татьяны Замировской — о ненависти и дегуманизации

СНОБ
Следствие на крови Следствие на крови

Каким пыткам подвергался сын Петра I

Дилетант
Палеонтологи разобрались в родственных связях древних и современных медоедов Палеонтологи разобрались в родственных связях древних и современных медоедов

Древний медоед был мельче современного и приходился ему сестринским видом

N+1
Ольгерд vs Дмитрий Ольгерд vs Дмитрий

«Собирателем» русских земель могло стать Литовское, а не Московское княжество

Дилетант
Цыганское счастье Алексея Никульникова Цыганское счастье Алексея Никульникова

Сорок лет назад на экраны вышел многосерийный фильм Александра Бланка «Цыган»

Караван историй
Монарх под видом демократа Монарх под видом демократа

Октавиан Август не стал повторять ошибок Цезаря

Дилетант
Гибель сына и внука, шесть неудачных браков: печальная судьба Натальи Кустинской Гибель сына и внука, шесть неудачных браков: печальная судьба Натальи Кустинской

Трагическая история советской актрисы Натальи Кустинской

Cosmopolitan
«Я просто выполнял приказы!» «Я просто выполнял приказы!»

Военные преступления совершали не только отряды СС, но и подразделения вермахта

Дилетант

Комедия "Кавказская пленница прославила своих героев

Cosmopolitan
Святой Франциск: аскет, создавший богатейший орден Святой Франциск: аскет, создавший богатейший орден

Кем был Франциск Ассизский, католический святой?

Дилетант
Из развалюхи в особняк: дома знаменитостей до начала карьеры и после Из развалюхи в особняк: дома знаменитостей до начала карьеры и после

Дома, в которых звезды жили до славы, и те, в которых они живут сейчас

Cosmopolitan
Бегство наследника Бегство наследника

Алексей Петрович так боялся отца, что в итоге сбежал за границу

Дилетант
Что полезно знать до беременности Что полезно знать до беременности

Планирование беременности

9 месяцев
Неудачник против везунчика Неудачник против везунчика

«Имя, сестра, имя!» — крылатая фраза из фильма «Д’Артаньян и три мушкетёра»

Дилетант

Рассказываем о знаменитостях, чей внешний вид вызывал беспокойство поклонников

Cosmopolitan
Из тьмы веков, из топи блат Из тьмы веков, из топи блат

Кто жил на землях, на которых в XIII веке возникла литовская держава?

Дилетант
Совсем не лишний вес Совсем не лишний вес

С грустью разглядывая свои складочки на талии, вы впадаете в меланхолию… И зря!

Добрые советы
Покахонтас — индианка, покорившая Европу Покахонтас — индианка, покорившая Европу

Покахонтас — абсолютно реальный исторический персонаж

Дилетант
Старое лучше нового: 5 причин выбрать бабушкино платье Старое лучше нового: 5 причин выбрать бабушкино платье

Объясняем, почему винтажная одежда оказывается лучше новой и зачем ее покупать

Cosmopolitan
Портрет юродивой Ксении Петровой Портрет юродивой Ксении Петровой

О портрете Ксении Петровой (Ксении Петербургской) центра «Старая Деревня»

Дилетант
Как с помощью трёх документов предотвратить корпоративный конфликт и потерю бизнеса Как с помощью трёх документов предотвратить корпоративный конфликт и потерю бизнеса

Как минимизировать вероятность корпоративного конфликта в компании?

Inc.
Дядька императора Дядька императора

В Российской империи воспитание царских отпрысков было делом политическим

Дилетант
«Взаперти»: фильм от режиссера «Поиска» о деструктивной материнской любви «Взаперти»: фильм от режиссера «Поиска» о деструктивной материнской любви

Рецензия на фильм «Взаперти», вторую работу Аниша Чаганти («Поиск»)

Forbes
9 мифов об Альберте Эйнштейне 9 мифов об Альберте Эйнштейне

Правда и мифы о создателе теории относительности

Вокруг света
Плащ «казак» мушкетёров короля Плащ «казак» мушкетёров короля

Одежда, по которой мы узнаём королевских мушкетёров в фильмах

Дилетант
«Снимаешь для себя, а выходит для истории» «Снимаешь для себя, а выходит для истории»

Весной 1945 года вместе с Красной армией в Берлин вошли фронтовые операторы

Дилетант
9 частей вашего тела, о которых вы наверняка ничего не знали 9 частей вашего тела, о которых вы наверняка ничего не знали

Уверены, что хорошо знаете все укромные уголки вашего тела?

Популярная механика
Открыть в приложении