«Чего там идти-то?..»
Бывает, случится авария, а злодеев-то вроде и нет, все хотели как лучше. В таких случаях компетентные органы либо ищут «стрелочника», либо наказывают начальника. Пароход «Буревестник» затонул в ленинградском Морском канале при таких обстоятельствах, что виновных особо искать не пришлось, все на виду…
Пароход одного маршрута
В узком заливе Морского канала
Тянется лента-изгиб.
Место зловещее помнится гражданам,
Где «Буревестник» погиб.
Ленинградцам постарше эта нехитрая песня на «народный» мотив должна быть памятна, её и после войны ещё пели под трофейный аккордеон собиравшие мелочь инвалиды. Как и положено подобному «городскому романсу», она сильно преувеличивает, ничего особенно зловещего в месте гибели парохода не обнаруживается: Морской канал — искусственный фарватер, открытый в 1886-м, — прям и неглубок. Устроить здесь аварию, подобную случившейся в конце лета 1926-го, — надо постараться. Но — смогли, сдюжили.
«Буревестник» (в девичестве — «Русь») был первоначально построен в самом конце XIX века как буксир, позже его переделали в пассажирский пароход. В его послужном списке (случай нечастый!) значился всего один маршрут: за 27 лет беспорочной службы он ходил только из Петербурга — Петрограда — Ленинграда в Кронштадт и обратно. К его конструкции имелись нарекания: например, капитанский мостик был расположен вровень с пассажирской палубой, и это мешало обзору, однако просьбы капитана поднять его игнорировались, и так сойдёт. «Куда он из канала денется?» Штатно он брал на борт около 250 пассажиров, но в тот воскресный августовский вечер на него загрузились аж четыреста: моряки возвращались из увольнения, члены семей командиров и рабочие ехали домой после проведённого в городе выходного; и то сказать, не графья, чего там идти-то? В тесноте, да не в обиде, как говорится…
«Два капитана»
Пассажирам никто не сообщил, что они некоторым образом являются участниками незапланированной премьеры: вместо капитана Пийспанена судном управлял его помощник Храбунов, неожиданно для себя отправившийся в свой первый самостоятельный рейс. Ну как «неожиданно»? То, что старший начальник на «Буревестнике» имел душевную склонность к спиртному, было «широко известно в узких кругах», но обычно он всё же прибывал на мостик; в тот же злополучный день он посетил пивную при заведении под «оригинальным» названием «Золотой якорь» (по иронии судьбы там сейчас располагается прокуратура Василеостровского района Петербурга). Это совершенно вывело его и составлявшего ему компанию матроса Емельянова из строя. По всем правилам Храбунов, не имевший должной квалификации для самостоятельного управления судном в ночное время, должен был отказаться вести «Буревестник» в рейс и сообщить о ЧП. Чего он больше боялся — гнева пассажиров, ссоры с Пийспаненом или начальства повыше — из его сбивчивых показаний на следствии и суде ясно так и не стало. А главное: чего там идти-то? Вон он виднеется, тот Кронштадт, час ходу. Фонари, опять же, вдоль канала…
«Сила удара “Буревестника” в гранитную стенку хлебного мола была настолько велика, что в гранитной стенке обозначилась довольно значительная выемка. По другую сторону стенки обвалилась штукатурка. Доски, которые лежат в основании стенки, разнесены в щепы».