Статья о советском прозаике, поэте и драматурге Борисе Лавренёве

ДилетантИстория

Борис Лавренёв

1.

У Лавренёва вышел пятитомник в 1928-м и восьмитомник в 1995-м, он был одним из самых ставящихся драматургов тридцатых — пятидесятых, а между тем осталось от него на удивление мало: две повести (хотя прозу он фактически перестал писать ещё в двадцатые, а военные рассказы откровенно слабы), несколько рассказов и одна пьеса. Зато как минимум дважды были экранизированы его лучшие вещи: Протазанов в 1927 году снял «Сорок первого», которого тридцать лет спустя триумфально экранизировал Чухрай. Герман с Григорием Ароновым в 1968 году снял «Седьмого спутника», которого вторично ровно сорок лет спустя начал снимать (и в 2011 году выпустил) другой классик, Геннадий Полока. Его картина «Око за око» проката почти не имела, но взяла своё в Интернете. Фильмы получились выдающиеся — что по «Сорок первому», что по «Спутнику».

Была ещё пара экранизаций — уже не такого уровня. Одна из первых лавренёвских новелл, «Рассказ о простой вещи» 1924 года, в 1975-м превратился в фильм Леонида Менакера, где чекиста Орлова сыграл Джигарханян; тут как раз тот случай, когда проза несколько лучше фильма — она и сама по себе стилизована под киносценарий, отсюда чисто кинематографическая интрига и соответствующие приёмы. Короче, чекист оставлен в городе, откуда ушли красные, для подпольной работы; он замаскировался под француза, благо французским владеет идеально — скрывался во Франции ещё от царской охранки. Связная у него совсем молодая романтичная девушка, отчаянно бросившаяся в революцию и его боготворящая; замаскирована под его жену. Спать приходится вместе, но нини, всё строго. Тут бы и коллизия — как в фильме «Нас венчали не в церкви» и много где ещё, но «большая вещь» вовсе не любовь. Чекиста Орлова белые ненавидят особой ненавистью, очень уж он лютовал, когда город был в руках красных. Ловят ни в чём не повинного мужичка, который вовсе и не похож на Орлова. И представьте себе, что подлинный Орлов, которого зовут теперь Лион Кутюрье (хорошо замаскировался, да?), — ужасно мучается из-за того, что из-за него погибнет ни в чём не повинный человек! Чекист — из-за смерти невинного, ну вы понимаете, да?! Говорила же Лиля Брик: они были для нас святые люди… Я не буду вам дальше пересказывать, Орлов, понятное дело, гибнет, ведя себя при этом с изумительным героизмом и удивляя даже своих палачей, которые всякого повидали (главного палача играет Олег Борисов, но даже он не в состоянии оживить эту картонную роль). Читая этот рассказ в юности, я на третьей странице догадался, что француз ненастоящий, замаскированный; фильм ещё примитивней. Но чего у Лавренёва не отнять — при всей двухмерности персонажей конфликт он выстраивает грамотно и напряжение держит профессионально, с такими способностями — прямо в драматурги. Ещё была экранизирована его повесть «Звёздный цвет», на туркестанском материале, но тут фильм вышел вовсе уж слаб.

Можно подумать, что причина его киновостребованности — как это бывает — не слишком высокое качество текста, великую литературу труднее переносить на экран, она сопротивляется… но не так всё просто: лучшие его вещи вскрывают подлинно великие конфликты, говорят об эпохе едва ли не главное. Лавренёв не случайно просился на экран. По крайней мере две его повести обещали настоящего писателя, которым он по разным причинам предпочёл не становиться, — но сделанного им достаточно для благодарной памяти, хоть он и заглушил собственный природный голос горами советского шлака.

Биография его довольно типична для советского прозаика, рождённого в девяностые годы позапрошлого столетия: в чём-то она буквально рифмуется с катаевской, в чём-то — с литературной карьерой Вишневского. Он родился в Херсоне, двадцатая гимназия которого ныне носит его имя. Печататься под своей подлинной фамилией Сергеев начал в 1911 году, начинал со стихов, к которым, как и Катаев, возвращался всю жизнь, только у него они уж вовсе блёклые, в лучшем тогдашнем духе: «Стиснуть ажурным чулком до хрипенья нежное девичье горло, бить фонарным столбом в тупость старых поношенных морд — всё, что было вчера больным — сегодня нормально и здорово. Целую твой хвост, маленький паж мой, чёрт». Не то Вертинский, не то Бурлюк, в целом никак. Потом, как большинство сверстников, устремился на фронт, воевал в Первой мировой, был ранен и отравлен газами, выжил, взял сначала сторону белых и был даже адъютантом московского коменданта. Но потом, как говорится, сделал правильный выбор и в 1918 году перешёл в Красную армию, воевал в Туркестане, на каковом материале написал повесть «Звёздный цвет». Впоследствии входил с красными в Крым, снова был тяжело ранен. С 1924 года печатался как прозаик под псевдонимом Лавренёв (фамилия Сергеев была очень уж безликой, а фамилия родственника как бы намекала на лавры).

Из прозы Лавренёва двадцатых годов наибольший интерес представляет как раз «Седьмой спутник» (1927): он написан удивительно чисто для тогдашнего историко-революционного эпоса, полного рубленых фраз, инверсий и диалектизмов. Это классически ясная проза, голая, почти лишённая психологизма: военный юрист Евгений Павлович Адамов в Петербурге, в 1918 году не принимает влас ти красных, но и белым не сочувствует.

Адамова арестовывают и в числе сотен «бывших» берут в заложники по распоряжению всемогущей Чеки — дело происходит осенью восемнадцатого, вскоре после покушения на Ленина, красный террор в разгаре. Адамова назначают старшим над заложниками, ибо он с пониманием относится к новой власти и её проблемам (например, к тому, что арестованным приходится спать на мешках, набитых соломой: кроватей нет). Поскольку Адамов в 1905 году отказался судить двух революционных матросов («по шестнадцать лет… мозги ещё жидкие»), его милует революционный трибунал, хотя почти всех прочих заложников расстреливают почти без исключений. Когда Адамова выпускают, вслед ему несётся: «Выслужился… хамский маршал!» — это от кого-то из «контры» (напротив, с уго ловниками у него устанавливаются отношения почти доверительные). Когда Адамов возвращается домой, подтверждается информация, которой поделился с ним комендант ещё во время его ареста: квартиру его занял домкомбед, идти ему некуда. Стучится он к старому другу, Приклонскому, но тот гонит его — «Я не забываю старой дружбы… но понимаешь… на меня донос за доносом, я сам каждую минуту жду ареста; наконец, у меня дети… Если тебя обнаружат — нам всем крышка. Пойми моё состояние…». И тогда Адамов, которому ледяной осенней ночью идти совершенно некуда, возвращается в арестный дом Литейного района: «Возьмите меня обратно, — простонал он прерывающимся голосом, — возьмите меня. Расстреляйте меня лучше. Мне больше некуда. У меня нет дома, нет ничего, меня отовсюду выгнали. Я не хочу умирать на улице».

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Арестантская башня на Новой Голландии Арестантская башня на Новой Голландии

Уверяют, что поговорка в виде совета «не лезь в бутылку» родилась в Петербурге

Дилетант
Метамфетамин помог лекарствам пройти через гематоэнцефалический барьер Метамфетамин помог лекарствам пройти через гематоэнцефалический барьер

Низкие дозы метамфетамина облегчают кавеолярный транспорт других веществ

N+1
Вирусы против людей: хроника вечной войны Вирусы против людей: хроника вечной войны

Афинская чума, черная смерть, испанка, СПИД и другие эпидемии человечества

Дилетант
Хинь да зрятина Хинь да зрятина

Горький в повести «В людях» заставляет ощутить беспросветную тщетность жизни

Наука и жизнь
Дядька императора Дядька императора

В Российской империи воспитание царских отпрысков было делом политическим

Дилетант
Уперся рогом! Уперся рогом!

Как ужиться с упрямцем? Подскажет психолог

Лиза
Череп Святослава Череп Святослава

Откуда пошли рассказы о чашах из черепов?

Дилетант
Профессиональная провокация: самые скандальные кампании модных брендов Профессиональная провокация: самые скандальные кампании модных брендов

Кампании модных брендов: откровенные кадры и даже отсылки к наркомании и суициду

Esquire
Подлинная история д’Артаньяна Подлинная история д’Артаньяна

Жизнь д’Артаньяна точно нельзя назвать скучной

Дилетант
Двухголовые собаки и слон под ЛСД: 7 неэтичных научных опытов Двухголовые собаки и слон под ЛСД: 7 неэтичных научных опытов

Некоторые исследователи готовы использовать любые средства для своих гипотез

РБК
Эпоха тюрок. Печенеги Эпоха тюрок. Печенеги

С IX века хозяевами Великой степи становятся тюркоязычные народы

Дилетант
12 вариантов семьи — многомужество, групповой брак, полигиния и другие забавы 12 вариантов семьи — многомужество, групповой брак, полигиния и другие забавы

Сколько нужно жен для гармоничного брака?

Maxim
Античная тара Античная тара

Экспозиция «Античные транспортные амфоры»

Дилетант
Николай Солодников Николай Солодников

Учитель и библиотекарь запустил на YouTube проект #ещенепознер

Собака.ru
Месть Чингисхана Месть Чингисхана

Вторжение монголов положило конец господству половцев в Великой степи

Дилетант
Скорость «убегания» Титана от Сатурна оказалась в 100 раз выше ожидаемой Скорость «убегания» Титана от Сатурна оказалась в 100 раз выше ожидаемой

Титан удаляется от Сатурна со скоростью 11 сантиметров в год

N+1
Кто вы, доктор Арендт? Кто вы, доктор Арендт?

Загадка, уходящая своими корнями в XIX столетие

Дилетант
Осторожно: мигрень! Осторожно: мигрень!

Это заболевание преследует человечество уже тысячи лет, как с ним справиться?

Лиза
Ленин Бессмертный Ленин Бессмертный

Ленин жил! Ленин — жив! Ленин будет жить!

Дилетант
11 произведений искусства, вдохновленных протестами 11 произведений искусства, вдохновленных протестами

Пока одни митингуют, другие увековечивают свои переживания в творчестве

GQ
Древнейшие обитатели Дикого поля Древнейшие обитатели Дикого поля

Кочевые племена господствовали в Причерноморье не менее двух тысяч лет

Дилетант
Самые быстрые супербайки планеты Самые быстрые супербайки планеты

6 супербайков, которые способны ехать значительно быстрее всех автомобилей

GQ
Поля морей Поля морей

Новые технологии сельского хозяйства: фермы в океане

Популярная механика
«Я никогда не занимался бизнесом, чтобы зарабатывать деньги». Ричард Брэнсон — о неудачах, репутации и счастье «Я никогда не занимался бизнесом, чтобы зарабатывать деньги». Ричард Брэнсон — о неудачах, репутации и счастье

Ричард Брэнсон — о целях бизнеса, правилах делегирования и управления компанией

Inc.
Антифашисты в немецких мундирах Антифашисты в немецких мундирах

Заговор против Гитлера окончился двойной неудачей

Дилетант
У кого из русских царей впервые появился придворный хор? У кого из русских царей впервые появился придворный хор?

Какие цари уделяли большое внимание хоровому пению в России?

Культура.РФ
От Пхеньяна до Сеула. И обратно От Пхеньяна до Сеула. И обратно

Ситуация на фронтах Корейской войны менялась с калейдоскопической скоростью

Дилетант
Что такое феромоны и как работают афродизиаки Что такое феромоны и как работают афродизиаки

Как работают особые молекулы запаха, придающие телу притягательность

РБК
Война вирусов Война вирусов

В открытии интерферона у случайности была не последняя роль

Дилетант
Не такая, как все Не такая, как все

Почему модель и блогер Маша Миногарова предпочитает всегда говорить правду

OK!
Открыть в приложении