«Дети и подростки гораздо лучше взрослых»: РАМТ исполняется 100 лет
Российскому академическому молодежному театру в этом году исполняется сто лет. О том, как быть молодым и актуальным, рассказывают художественный руководитель Алексей Бородин и директор театра Софья Апфельбаум
К своему столетнему юбилею РАМТ выпустил «СТО» – спектакль «sound-восхождение в 238 ступенях» режиссера Александра Хухлина, где идет рассказ об истории театра от лица разных персонажей, включая гардеробный номерок.
Официальный день рождения Московского театра для детей (так он тогда назывался) — 13 июня 1921 года, когда в помещении бывшего кинотеатра «Арс» на Тверской (сейчас там расположен Электротеатр «Станиславский») молодой режиссер Наталья Сац поставила спектакль «Жемчужина Адальмины». В 1936 году постановлением правительства театр переименовали в Центральный детский и отдали здание МХАТа-II на Театральной площади. В театре проводила свои педагогические опыты Мария Иосифовна Кнебель, ставил «Друг мой, Колька!» Анатолий Эфрос. Сегодняшний РАМТ – это уникальная площадка в центре Москвы, где идут спектакли для самого разного возраста, в том числе вполне себе взрослые «Нюрнберг», «Сын» и «Демократия». В РАМТе нет единовластия и привычной для большинства репертуарных театров тирании. Во многом это заслуга Алексея Бородина, который руководит театром уже больше сорока лет, и Софьи Апфельбаум, ставшей директором РАМТа в 2015 году.
Их союз – редкий пример профессионального равноправия, поддержки и доверия. Возможно, именно удачный союз худрука и директора позволил театру пережить трудные времена (Апфельбаум — одна из обвиняемых по делу «Седьмой студии»), выпустить несколько громких премьер подряд в пандемийном сезоне. Открывший сезон 2020-21 «Сын» Юрия Бутусова и «Деревня и я» Дмитрия Крестьянкина — безусловные удачи сезона. О том, как формально будучи детским театром, РАМТ может позволить себе такую разнообразную художественную жизнь, Forbes Life рассказали Алексей Бородин и Софья Апфельбаум.
— Как сочетается политика детского и молодежного театра с актуальными спектаклями? Не теряет ли театр таким образом молодого зрителя?
Алексей Бородин: Не теряем, а приобретаем. По крайней мере такого молодого зрителя, который о чем-то думает. Я считаю, что дети и подростки гораздо лучше взрослых. Считается, что у взрослых больше опыта и якобы больше знаний. Но степень открытости и восприимчивости у молодой аудитории в сто раз острее. Театр же существует во имя контакта, но не примитивного, сверху или снизу, а равного. И я, и Бутусов, и Перегудов и молодые режиссеры, мы все живем сегодняшним нервом. У меня есть надежда, что я своим спектаклем буду интересен этим детям. Для меня уважение к зрителю заключается в том, чтобы оставаться на своем собственном уровне и говорить с позиции того, кто я есть.