«Найти того, кто заблудился, легче, чем того, кто захочет искать»
Cosmo встретился с пятью героинями, чья жизнь связана с поиском пропавших людей, и задал им главный вопрос: «Почему вы это делаете?» Их пронзительные, трогательные, порой неожиданные ответы – в нашем специальном материале.
Анастасия Волкова
Координатор отряда «Лиза Алерт»
Отлично помню свой первый поиск. Заблудившийся дедушка был на связи по телефону. Меня поставили в пару с одним из самых опытных людей в отряде. Дедушку скоро спасли, но тут передают, что в соседнем районе пропал еще один, не могут найти уже несколько суток. «Поедешь?» – «Поеду». Пропустила экзамен, на всё забила и осталась. Мы «чесали» лес – это когда люди идут в цепи плечо к плечу. Тот дедушка тоже был на связи, но мы его так и не нашли... Когда вышли из леса, я посмотрела на небо, а оно было такое звездное и бесконечное, что я заплакала. И начала понимать, насколько это важно. Подумала: «У меня есть ноги, я здесь нужна». И я до сих пор здесь.
Сложно объяснить, что мною движет. Наверное, уверенность: один человек – это уже очень много. Большие изменения начинаются с малого. Это принцип благотворительных пожертвований: скинулись по рублю, получился миллион. Можешь ходить – поезжай в лес. Не можешь – занимайся картами, принимай звонки на горячей линии. У нас есть волонтеры с инвалидностью – они выполняют важнейшие задачи из дома. Не умеешь ничего? Заваривай чай и раздавай пирожки тем, кто выходит из леса. Бесполезных нет, нужен каждый.
В отряде ходит фраза «Держись, Родионыч!». Однажды потерялся 92-летний дедушка с отчеством Родионович. Он пролежал в лесу двое суток и, когда его нашли, был в тяжелом состоянии. Мы вызвали скорую, но она всё не ехала, и мы сами повезли его в больницу. Впереди шла машина МЧС с сиреной, и все уступали нам дорогу. Девочки следили за состоянием Родионыча, и в какой-то момент им показалось, что он не дышит. Все замолчали, я обернулась, увидела в их глазах страх, и тут он сказал: «Ой». Именно ради этого «ой» я и пришла в отряд. В такие моменты понимаю, почему занимаюсь поисками, – жизнь другого человека и есть смысл твоей собственной жизни. Родионыча спасли. Он до сих пор жив.
У каждого из нас есть свое кладбище – люди, которых не смогли найти вовремя. А еще есть списки пропавших без вести. По мне, так это еще хуже: тело хотя бы можно похоронить, надежду – никогда. Тяжело отвечать на звонки родственников, которые спрашивают, нет ли новостей. Но заявки продолжают падать, и необходимо собраться с духом и идти дальше, ведь другим людям тоже нужна твоя помощь.
Многие считают, что я сумасшедшая, потому что участвую в поисках без остановки. Я скажу так: у всех свои интересы. Я этим горю и живу.
Каждый год в России пропадают около 120 000 человек. 300 человек в день
Екатерина Гогина
Координатор детских поисков, руководитель направления по обучению старших поисковых групп, инструктор школы безопасности отряда «Лиза Алерт»
В детских поисках главное – оперативность. На счету каждый час, ведь для ребенка очень много факторов риска. Когда речь идет не о Москве, мы, как правило, вылетаем на вторые-третьи сутки, и если поиск идет на природе, то шансов найти живого практически нет. Но всегда есть надежда. В этом году был прекрасный поиск – мальчик Коля Бархатов, наше «омское чудо». Мы нашли его на третьи сутки в лесу посреди болота. Он стоял по колено в воде и не двигался. Это за гранью фантастики!
Очень важным для меня был поиск в Ярославской области, где потерялся 12-летний Миша с аутизмом. Он катался на велосипеде возле дома и свернул не туда. Он не разговаривал, знал только одно слово: «Баба». Мы узнали о нем из соцсетей спустя трое суток. Приехав, увидели, что Мишу ищет всего один человек – участковый. Вместе с нами на поиске работал местный поисковый отряд «ЯрСпас». На рассвете отправились в лес, нашли след велосипеда и одиночный след ребенка. Прилетел вертолет поисково-спасательного отряда «Ангел». К обеду подъехали представители местных правоохранительных органов и начали уверять нас, что мы всё делаем неправильно. Через несколько часов пилот вертолета Антон Филиппов подошел ко мне и очень тихо сказал: «Больше никого искать не нужно». В XXI веке в 5 километрах от родной деревни обнаружили замерзшего ребенка. Он погиб, потому что, кроме нас, его никто не искал.