Правила жизниКультура

Бродский-читатель: литература на польском, Ахматова и книга с котятами. Что хранится в библиотеке Иосифа Бродского?

24 мая исполняется 82 года со дня рождения Иосифа Бродского. Нобелевский лауреат известен не только как автор прекрасных стихов, ставших невероятно популярными в последние годы («Не выходи из комнаты» — уже больше, чем мем), но и как страстный читатель: в своих эссе, интервью, с преподавательской кафедры Бродский охотно делился читательским опытом и рекомендовал сотни текстов, а его знаменитый «список» поражает объемом и широтой. Уже некоторое время библиотека Бродского хранится в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном Доме. Ольга Сейфетдинова много лет исследовала и описывала ее — и теперь рассказывает о Бродском-читателе, о его книгах и вкусах.

Одной из отличительных черт Иосифа Бродского, которую отмечали его современники, была любовь если не к спору, то к интеллектуальному «пинг-понгу». Одна из причин безоговорочного принятия бывшего советского гражданина в среду интеллектуального истеблишмента Нью-Йорка кроется как раз в том, что Бродский сходил за своего в кругу эрудитов, энциклопедистов, «всезнаек»¹. Некоторые находили его рассуждения не всегда убедительными, иногда эксцентричными, часто парадоксальными, но абсолютно все говорили о всеядности и обширности его интересов. Очевидно, разношерстность и разная глубина знаний преподавателя пяти американских колледжей Джозефа Бродского объясняется, с одной стороны, восемью классами официального советского образования², с другой стороны — колоссальной любознательностью, стремлением к самообразованию и любовью к чтению. Это особенно отражает его собрание книг, которое, кстати, всегда обладает двумя чертами, присущими скорее живому существу: уязвимостью и переменчивостью. Оно живет вместе с хозяином: меняется его состав, объем, случаются утраты и приобретения, бывают и слияния, и рассеивания. Последних, правда, больше, когда речь идет о жизни библиотеки после смерти хозяина.

¹В стихах, написанных в качестве приветственного слова для вечера Иосифа Бродского и Дерека Уолкотта в Американском репертуарном театре в Массачусетсе, нобелевский лауреат, ирландский поэт Шеймас Хини пишет:

«...Ты помнишь, Джозеф, в том году

В пустынном Дублинском порту,

Средь мачт и чаек,

Весь день гуляли мы с тобой,

Стихи твердя наперебой, —

Тандем всезнаек».

²5 ноября 1955 года Бродский ушел из школы. Официальное образование поэта составляют 7 классов средней школы.

Библиотека Бродского — счастливый пример сохранности корпуса личного собрания. Более того, библиотека не только не рассеялась после смерти хозяина, но, наоборот, разные ее части были собраны вместе.

***

Следуя последней просьбе отца поэта, Александра Бродского, друг семьи Яков Гордин и близкая родственница Циля Руткис сохранили ленинградскую часть библиотеки в том объеме, в котором она осталась после отъезда поэта в США. В 1990 году, еще при жизни Бродского и с его разрешения, книги были переданы в только открывшийся тогда Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме.

Ленинградская часть библиотеки была собрана поэтом в 1950–1970-е, она поражает совершенно нетипичным для этого времени составом. Дефицит ощущался все острее, а больше половины библиотеки у Бродского тем временем — книги на иностранных языках: английском, польском, итальянском, есть даже на японском и французском. И если знание польского для 1960-х было нормой и пропуском в мир западной культуры³ и, главное, литературы, то книги на прочих языках — экзотика. Порой грозящая неприятностями. Американские издания, иностранные журналы, антологии и сборники поэзии, автографы западных поэтов и писателей — все это немыслимая роскошь для того времени. В эссе «Поклониться тени», посвященном Уистену Одену, поэт объясняет загадку: «Возвращаясь домой, иностранные студенты и ученые, приехавшие в Россию по обмену, старались избавиться от лишнего веса и в первую очередь оставляли книги стихов. Они продавали их за бесценок букинистам, которые впоследствии заламывали неслыханные цены, если вы хотели их купить. Основания были весьма просты: удержать местных жителей от покупки этих западных предметов; что до самого иностранца, он, очевидно, уже уедет и не сможет увидеть это несоответствие».

³Чтение периодики и книг на польском открывало доступ к культурной жизни и литературной повестке Запада.

Библиотека свидетельствует и о круге общения Бродского: иностранные студенты, слависты. Об этом говорит не только ее языковой состав, но и обилие автографов и дарственных надписей. Многие ли собрания российских музеев могут похвастаться автографами уже упомянутого Уистена Хью Одена⁴ и Роберта Фроста? И если в первом адресат назван, то последний — просто надпись Robert Frost, нетвердой рукой, синим фломастером между стихотворений в антологии английской поэзии: свидетельство знакомства Ахматовой с Фростом во время его приезда в СССР в 1962 году. Ахматова рассказывала Бродскому об этой встрече: «Вот с одной стороны сидит Фрост, увешанный, что называется, всеми почестями, медалями и премиями, которые только возможны и мыслимы. А с другой стороны сижу я, обвешанная всеми собаками, которые существуют». Ахматова, несмотря на знание английского языка, говорила с Фростом через переводчика. Она прочитала Фросту два стихотворения: «Последняя роза» и «О своем я уже не заплачу». Очевидно, книга с подписью оказалась в библиотеке Бродского, поскольку он познакомил Ахматову со стихами Фроста еще до их встречи: «В ее поэзии было также что-то от Фроста, особенно в «Северных элегиях». Это как бы городской Фрост...<...> Я представил ее Фросту, дал ей множество его стихов; я старался убедить ее, что Фрост