Заповедник священных чудовищ. Дмитрий Быков о том, как русская культура стала заложницей властной иерархии
Специально для Forbes Life писатель Дмитрий Быков рассуждает о том, почему ни революция 1917 года, ни крушение СССР ничего не смогли сделать с патерналистским характером российского предпринимательства, культуры и науки.
Так и тянет начать: «Миф о специфическом тяготении российской культуры к власти»… Но это, к сожалению, не миф, и тяготение в самом деле специфическое: на Западе зависимость театров или прессы от центральной власти давно отошла в область преданий. Попробуйте представить бродвейские театры, поставленные перед необходимостью поддерживать мэра Нью-Йорка, или британских писателей, в специальном заявлении местного пен-центра демонстрирующих свою лояльность. Иное дело, что сводить эту лояльность к причинам чисто экономическим было бы как-то неуважительно. Да, большинство «русских национальных достояний» — таких, как репертуарный театр или толстые журналы, не говоря уж о библиотеках, — не выживут без государственной поддержки. Можно, конечно, перевести их полностью на поддержку меценатскую – но тогда без государственной поддержки не выживут меценаты, которые и так существуют в России ровно до тех пор, пока не начнут поддерживать что-нибудь антигосударственное.
С патерналистским характером российского предпринимательства, культуры, науки и даже секса ничего не смогли сделать ни революция 1917 года, ни крушение СССР: в России все существует с разрешения и при помощи государства. Культурное начальство может быть доброжелательным, как Фурцева, или сатрапствующим, как Жданов, но отсутствовать не может: государство выступает заказчиком, спонсором, раздатчиком плюшек, вдохновителем и цензором. Пушкин, первый наш профессиональный литератор, всю жизнь мечтал о независимости — и брал у царя «20 000 взаймы на печатание Пугачева»: взаймы здесь, конечно, эвфемизм. Самоокупаемость культуры вообще миф, хотя бы и в самой рыночной экономике: может окупиться «Гарри Поттер», но не могут окупиться Джойс, Пинчон, Гэддис. Иное дело, что в развитой культурной индустрии им необязательно зависеть от власти, но развитой культурной индустрии в России пока нет и неизвестно, когда появится. Можно себе представить ситуацию, при которой исчезнут толстые журналы, а со временем и репертуарные театры, — но чтобы представить в России культуру, независимую от власти, придется упразднить Россию. Весьма вероятно, что новый проект будет не хуже, — но это будет именно другой проект.
«Художник здесь всегда будет соотносить себя с властью, ориентироваться на нее, зависеть от нее»
Дело, разумеется, не в том, — не только в том, — что государство в России вообще распоряжается всем, от медицины до педагогики. Есть виды искусства, вполне способные существовать без государственной дотации: кинематограф, например (в котором артхаус существует за счет блокбастеров), литература (писатель может зарабатывать журналистикой или преподаванием), живопись (художник занимается промышленным дизайном, а рисует в свободное от работы время). Ситуация, когда художник берет прямые заказы у власти и живет при дворе, осталась в Возрождении.