Игорь Гулин об Алике Ривине, эксцентрике и пророке блокады

WeekendСобытия

Поэт и инвалид

Игорь Гулин об Алике Ривине, эксцентрике и пророке блокады

Фото: Because AKT

В издательстве Because AKT вышло избранное Алика Ривина — одного из самых необычных русских поэтов ХХ века, чьи катастрофические стихи сейчас звучат удивительно актуально.

Начать стоит с того, что эта книга — своего рода паллиатив, и ее издатели не скрывают этого. О том, что выверенное, насколько возможно полное, подробно откомментированное собрание Ривина почти готово и должно вот-вот выйти, говорят уже лет пятнадцать. Но книги до сих пор нет, и ее странная судьба кажется на редкость адекватной трагически нелепому образу самого поэта. Составитель вышедшего сейчас сборника Петр Гурков не ставит перед собой задачу заменить этот долгожданный том. Он берет большую часть опубликованных текстов Ривина, немного произвольно перемешивает их, отказывается от многочисленных вариантов, датировок и подробных комментариев. Это подчеркнуто любительская работа — и тем не менее очень ценная. Сейчас для книги Ривина — самое точное время.

Об Алике Ривине известно немного. Нет даже точных дат рождения и смерти: вроде бы 1915-й и вроде бы 1941-й, но и то и другое — догадки. Есть некоторое количество полуфактов-полулегенд. Траектория: Минск—Москва—Ленинград. Работа на заводе, во время которой Ривин потерял несколько пальцев, сделав это увечье важной частью своего мифа. Недолгая учеба на романо-германском отделении ЛИФЛИ и сближение с ленинградской филологической средой. Психиатрическая больница, откуда он вышел с диагнозом «шизофрения», больше нигде не учился и не работал, жил на пособие и случайные подачки, а также ловил бездомных кошек и сдавал их на опыты. В начале войны Ривин попытался пробраться на фронт переводчиком, но его не взяли. Он остался в блокадном Ленинграде и то ли погиб во время бомбежки, то ли умер от голода, то ли покончил с собой. Незадолго до того он написал свои главные стихи.

Ривин писал много. По воспоминаниям, он почти истязал знакомых и случайных встречных чтением-пением-выкрикиванием стихов. Какая часть этого массива сохранилась, не совсем понятно, но опубликованы крохи — несколько десятков стихотворений. Во многом это фрагменты, наброски, шуточные послания, но даже по этим обрывкам понятно, какой силы это был поэт.

Первая вещь, которая бросается в глаза при чтении его текстов,— их эклектизм: все языки раннесоветской поэзии от Маяковского до Мандельштама, высокий европейский модернизм, русская классика, блатное арго, частушки, романсы, псалмы, популярные советские песни, идишский фольклор. Мы привыкли воспринимать нарочитое столкновение стилей (высокого и низкого, массового и элитарного, магистрального и маргинального) как критику дискурсов, поиск зазоров между ними, но здесь такое чтение буксует. Для работы подрыва требуется совершенное владение чужими стилями, но у Ривина его нет. На всех языках он говорит со странным косноязычием. Его неловкости, аграмматизмы, поломки — не результаты сознательной деконструкции, а следы обреченной попытки перенастроить чужие, негодные языки для выражения чего-то языку недоступного. В сердце словесной избыточности — рыбья немота, захлебывающаяся страшная страсть. Ривин откровенно пишет об этом в поэме «Рыбки вечные»: «А я, чужой в любой стране, / мычу по-рыбьи презираю / таких марксистов. / В тишине / они стихи мои вбирают, / а помести я их в печать / они бы начали рычать. / Живу, жихляю, умираю, / И не желаю замолчать!»

Когда в 1970-х сохранившиеся стихи Ривина стали открывать для себя читатели сам- и тамиздата, его по принципу странности ставили в один ряд с уже знакомыми обэриутами (он и правда пытался с ними сблизиться, приносил стихи Заболоцкому, но тот в них ничего не понял и Ривина отослал). Однако между ними есть огромная разница. Обэриуты были людьми эпохи авангарда, ее завершителями и отрицателями. Это значит, что любой, самый страшный опыт, языковой или экзистенциальный, для них был экспериментом, исследованием. Такая установка была абсолютно чужда сформировавшемуся уже в 1930-х Ривину.

Человек авангарда живет в координатах прогресса, он совершает радикальный шаг из культуры, но это шаг по линии; вперед или назад — не так важно, направления обратимы. Шаг Ривина был шагом, или скорее скачком, вбок. И в своих текстах, и в запомнившемся всем мемуаристам диком поведении он курьезным образом сращивал два родственных, но будто бы несовместимых культурных архетипа, две фигуры обочины: деревенского дурачка и проклятого поэта, романтического вечного жида и нелепого Алика дер мишигинер (характерная черта: по воспоминаниям друзей, он изъяснялся на смеси русского, идиша и французского). Читая его распадающиеся стихи, сложно не думать о диагнозе их автора, но так же очевидно, что Ривин был человеком, овладевшим собственным безумием. Он культивировал идентичность душевнобольного вместе с другими признаками инаковости — инвалидностью, нищетой, местечковым еврейством, заносчивым эстетизмом,— превращая себя в фигуру принципиально ненужную всей окружавшей его реальности зрелого сталинизма.

Авторы обэриутского круга тоже практиковали подчеркнутый эксцентризм; здесь есть еще одна тонкая, но принципиальная разница. Хармс, Введенский, Егунов, Зальцман были сознательными маргиналами, Вагинов, Заболоцкий, Гор пытались свою маргинальность прожить и преодолеть. Ривин же конструировал себя как отверженного, а у отверженного совсем другая роль в культурном порядке, чем у аутсайдера. Он всегда может стать пророком. Именно как пророк блокады — катастрофы, снесшей все декорации советской культуры, обнажившей голую жизнь и голую смерть,— Ривин вошел в историю литературы. Прежде всего благодаря стихотворению «Вот придет война большая» — макабрической колыбельной, написанной впрок себе и другим жертвам грядущей войны.

***

Вот придет война большая,
Заберемся мы в подвал.
Тишину с душой мешая, Ляжем на пол, наповал

Мне, безрукому, остаться
С пацанами суждено,
И под бомбами шататься
Мне на хронику в кино.

Кто скитался по Мильенке,
Жрал дарма а-ля фуршет,
До сих пор мы все ребенки,
Тот же шкиндлик, тот же шкет.

Как чаинки, вьются годы,
Смерть поднимется со дна,
Ты, как я,— дитя природы
И прекрасен, как она.

Рослый тополь в чистом поле,
Что ты знаешь о войне?
Нашей общей кровью полит
Ты порубан на земле.

Как тебя в широком поле
Поцелует пуля в лоб,
Ветер грех ее замолит,
Отпоет воздушный поп.

Труп твой в гроб уже забрали,
Ох, я мертвых не бужу,
Только страшно мне в подвале —
Я еще живой сижу.

Сева, Сева, милый Сева,
Сиволапая свинья
Трупы справа, трупы слева
Сверху ворон, сбоку я.

Алик Ривин. Вот придет война большая. СПб.: Because AKT, 2022

Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Невозможность финала Невозможность финала

«Санта-Барбара», рязанская версия

Weekend
«Писать невозможно, голова забита бараньими ногами»: отрывок из биографии Джейн Остен «Писать невозможно, голова забита бараньими ногами»: отрывок из биографии Джейн Остен

Отрывок из книги «Викторианки» — о последних годах жизни Джейн Остен

Forbes
Между фугой и фуззом Между фугой и фуззом

Современные композиторы, ломающие жанровые барьеры

Weekend
Национальные десерты Национальные десерты

Современный авторский взгляд на национальные десерты

Bones
Счастье незавершенного гештальта Счастье незавершенного гештальта

Что помогает осознать предназначение и как оно создает нас?

Psychologies
На партийном девичнике На партийном девичнике

Расспрашиваем о кремлёвских дамах Нину Хрущёву, внучку советского лидера

Дилетант
Как сделать держатель для смартфона: 10 вариантов подставок своими руками Как сделать держатель для смартфона: 10 вариантов подставок своими руками

Подставка для смартфона нужна не всегда, но когда понадобится — её можно сделать

ТехИнсайдер
Алло, вас грабят! Алло, вас грабят!

5 новых схем финансового мошенничества

Лиза
Тайна смерти Александра Македонского: почему тело оставалось нетленным? Тайна смерти Александра Македонского: почему тело оставалось нетленным?

Как умер Александр Македонский: теория доктора Кэтрин Холл

ТехИнсайдер
Отрывок из книги Александра Староверова «То, что вы хотели» Отрывок из книги Александра Староверова «То, что вы хотели»

Отрывок из злободневного романа «То, что вы хотели»

СНОБ
«Свадьба превратилась в похороны»: рассказы ведущих и гостей о самых странных церемониях «Свадьба превратилась в похороны»: рассказы ведущих и гостей о самых странных церемониях

Ведущие и фотографы свадеб — о том, как (не) превратить праздник в трагедию

Maxim
Как почувствовать себя лучше в кризис: 6 шагов Как почувствовать себя лучше в кризис: 6 шагов

Во времена испытаний ярче проявляются наши особенности, характерные черты

Psychologies
Там, на неведомых дорожках Там, на неведомых дорожках

Как сделать садовую дорожку своими руками?

Лиза
5 самых ядовитых ягод, которые вы можете встретить 5 самых ядовитых ягод, которые вы можете встретить

Чтобы не стать жертвой ядовитых плодов, стоит разобраться, как они выглядят

ТехИнсайдер
Новая теория происхождения Земли расставила все точки над i Новая теория происхождения Земли расставила все точки над i

Как именно образовалась наша планета?

ТехИнсайдер
Почему полиаморные отношения подходят не всем: 3 причины Почему полиаморные отношения подходят не всем: 3 причины

С какими трудностями сталкиваются люди, отказавшиеся от моногамных отношений?

Psychologies
Неудача — это узел на побеге бамбука: чему нас учит японская философия ваби-саби Неудача — это узел на побеге бамбука: чему нас учит японская философия ваби-саби

Как японцы учат нас находить связи между ходом жизни и природными явлениями

Forbes
Агния Кузнецова: Агния Кузнецова:

У меня было неистовое желание стать актрисой

Коллекция. Караван историй
«Страна Саша»: честное кино о современных подростках, детстве без отца и взрослении «Страна Саша»: честное кино о современных подростках, детстве без отца и взрослении

Фильм «Страна Саша» — многогранное высказывание о природе нового поколения

Forbes
Дитя инцеста: почему Гитлер стыдился своей матери Клары Пельцль Дитя инцеста: почему Гитлер стыдился своей матери Клары Пельцль

Почему Адольф Гитлер стеснялся темных пятен в своей родословной?

ТехИнсайдер
Телескопы, звезды и темная материя: 5 женщин, которые изменили астрономию Телескопы, звезды и темная материя: 5 женщин, которые изменили астрономию

Космические открытия, сделанные героинями этой подборки

Forbes
Одна вокруг света: озеро Титикака и город богов Одна вокруг света: озеро Титикака и город богов

179-я серия о кругосветном путешествии москвички Ирины Сидоренко: Перу

Forbes
Одна вокруг света: озеро Титикака и ворота в Боливию Одна вокруг света: озеро Титикака и ворота в Боливию

180-я серия о кругосветном путешествии москвички Ирины Сидоренко: в Боливию

Forbes
Почему сбываются гороскопы? Объясняем с точки зрения науки (настоящей) Почему сбываются гороскопы? Объясняем с точки зрения науки (настоящей)

Что такое эффект Барнума-Форера?

Maxim

Татьяна Фомичева - о своем проекте STUDIO 29, сбывшихся мечтах и планах

VOICE
«Джеймс Уэбб» отыскал еще одного кандидата в самую далекую галактику «Джеймс Уэбб» отыскал еще одного кандидата в самую далекую галактику

Астрономы обнаружили нового кандидата в рекордно далекую галактику

N+1
Мужской характер Мужской характер

В наполненном интересными деталями интерьере ощущается умеренная брутальность

Идеи Вашего Дома
Работа на больничном и еще 5 привычек, из-за которых мы глупеем Работа на больничном и еще 5 привычек, из-за которых мы глупеем

Если вам кажется, что ваши родители в вашем возрасте были умнее, вам не кажется

Psychologies
Подать голос: интервью с Денисом Колесниковым, создателем студии «Кураж-Бамбей» Подать голос: интервью с Денисом Колесниковым, создателем студии «Кураж-Бамбей»

Денис Колесников — о важнейших российских и иностранных сериалах

Правила жизни
7 мест на планете, где акула — реальная опасность 7 мест на планете, где акула — реальная опасность

У всех ли берегов стоит опасаться этих хищников?

ТехИнсайдер
Открыть в приложении