Прыжок к свободе
Сбежать и от Цезаря подальше, и от вьюги — проверенный рецепт, ставший благодаря удаленке особенно актуальным. Игорь Григорьев и Стелла Аминова делятся личным опытом.
Первый побег я совершил из деревенского дома, когда мне было четыре. Я прихватил ночной горшок, положил в него пару апельсинов и отправился в дорогу. Перешел мост через Миус, в соседней деревне сделал привал: перевернул горшок вверх дном и присел отдохнуть. Темнело. Я сидел на горшке, жевал апельсин и думал о ночлеге, как вдруг увидел людей с факелами. Меня изловили, дома дали ремня, и я угомонился на несколько лет. Но все мое детство сопровождал сон: прилетает белый самолет, я впрыгиваю в него и лечу. Куда — непонятно.
Ко второму побегу я подготовился чуть основательней. Как только мне исполнился 21, я упаковал в авоську брюки на смену, палку домашней свиной колбасы и отправился покорять Москву. Мать не дала с собой ни копейки. Думала, что дальше, чем в первый раз, я не уйду. Но она ошиблась. Больше в родительский дом я не вернулся.
Надо сказать, воспитывался я в кондовом совке, в который, как мне казалось, я попал по какому-то злому недоразумению. Нас всех стригли под одну машинку, и я не был готов с этим мириться. Мне хотелось свободы, и мне повезло: мой исход из малой родины совпал с начавшейся перестройкой. Десять лет я жил как хотел. Но в 1997‑м все закончилось, и мне опять пришлось бежать.
С чемоданом «Хартманн», забитым брендовым барахлом, и телефоном «Сони Эриксон» с откидной крышкой я покинул Москву. Естественно, навсегда. Я неплохо устроился в Праге — открыл вечерний бар, где сам стоял за стойкой и колотил фирменный коктейль «Феррари». Амаретто с кока-колой. Он стал хитом среди базировавшихся тогда в Праге сотрудников радио «Свобода».
В один из дней мне позвонил Иван Демидов и пригласил работать на телевидение. Так я опять сбился с пути. Потом были Непал, Тибет и Индия. Но Москва, как злая мачеха, все равно возвращала меня к себе, заманивая проектами, деньгами и прочими вкусными, но вредными конфетками.
Свой четвертый побег я совершил налегке. Мне захотелось потеряться, сменить имя, стереть прежнюю жизнь, избавиться от ненужного багажа. К сорока годам я переплыл уже несколько рек, а плот, на котором пересекал их, тащил за собой к новым берегам. Мне нужно было его отрезать.
Я выбрал Бразилию. У меня было при себе совсем немного денег и ни капли сомнения насчет грядущего приключения. По пути в Рио я сделал остановку в Лиссабоне. Там на маяке-монументе первооткрывателям я развеял последние страхи перед неопределенностью будущего. Я всматривался в морской горизонт и думал, было ли страшно тем отважным людям выходить в эту черную бездну океана без карт и GSM. Куда показывала стрелка их компаса? Практически на смерть. На секунду я и сам похолодел от страха. Но тут же я вспомнил свой первый исход с горшком: мне не нравилось быть дома, и этого было достаточно, чтобы не бояться неизвестности. Мне стало легче. С тех пор я не боюсь неведомых маршрутов.
Бразилия меня излечила окончательно. Там я написал одну из любимых глав своей биографии. Главными героями в ней были — Музыка и Беззаботность. Так втроем мы вернулись в Москву.
За последние десять лет мир буквально перевернулся. Интернет сделал его маленьким и прозрачным, как шарик Алефа в рассказе Борхеса. Все, что необходимо для жизни, уместилось в одном смартфоне. Музыка в голове и весь мир в кармане. Что может быть лучше? Настало время странствовать.
Уже два года я в Таиланде. Это мой пятый исход.
Таиланд — очень комфортная страна для беззаботной жизни. Здесь круглогодично тепло, отменная кухня и симпатичный дружелюбный народ.
Таиланд я выбрал неслучайно. В середине 1980‑х на провинциальных дискотеках танцевали под русский кавер Мюррея Хэда «Одна ночь в Бангкоке». Популярный тогда диджей Сергей Минаев пел: «Внутри Бангкока множество пороков. Сержант, поехали вперед! Нас ждет таинственный Бангкок!» Меня эти строчки возбуждали.