Ускользнувшая красота: 5 масштабных, но не самых удачных архитектурных проектов Москвы
В сентябре москвичи смогли наконец увидеть еще одну «яму» — амфитеатр вокруг Политеха, часть проекта реконструкции музея, который вызвал много вопросов и у экспертов, и у горожан. Архитектор Анастасия Колчина рассказывает о пяти московских проектах, которые могли бы изменить город, но после окончания строительства великими не оказались.
Политех
Строительство — это вызов цивилизации и ее маркер: здания Петера Цумтора (знаменитый швейцарский архитектор — Forbes Life) невозможно построить в Москве. Единственный путь — импортировать значительный кусок Швейцарии вместе с людьми и заводами. Точно так же японский проект архитектора-экспериментатора Дзюнья Исигами (кстати, получившего образование инженера для реализации своих смелых задумок) оказалось невозможно воплотить в Москве: подрядчики, строители, климат, люди, управление процессами предполагают «московский стиль», а не тонкие вибрации минимализма. Границы возможного и невозможного в реставрации определяются таким множеством лиц, что становятся беспощадны как статистика: сады в музее, невесомые стеклянные кровли и прозрачный музей в современной России невозможны. Мой люксембургский партнер — архитектор и глава бюро из 60 человек — часто подмечал российскую двойственность в отношении иностранцев. С одной стороны, мы их любим и даже очень. Пиетет, которым пользуются иностранные фамилии и авторитет любого европейца как носителя всех мыслимых достоинств очевиден. Но когда доходит до дела, нам виднее: вы не знаете наш климат, вы не знаете наших людей, у нас особый путь и так далее.
И тем не менее, идея сделать из подвалов Политехнического общественное пространство реализована. По-московски, местами коряво, но это очевидно большой скачок по сравнению с лужковскими реконструкциями. Вместо красавицы Галатеи японский Пигмалион получил веселую и слегка базарную даму, но не бросил ее, а иногда помогает деньгами, и даже присылает гостинцы. А легкая кривоватость и некоторая приблизительность исполнения как раз и есть особенность национальной стройки, с которой, возможно, надо не только смириться, а возвести в культ и распространять на манер блинов или пельменей.
Зарядье
О трудностях, которые стояли за безупречным мощением, летящими крышами и всеми диковинками парка, знают немногие. Близость Кремля предопределила режим секретности, при которой разработка проекта велась невыездными сотрудниками, которым было сложно объяснить, что мост-таки можно построить, без бордюров можно обойтись, и так далее. Личный контроль со стороны высокопоставленных лиц и очень сильная команда обеспечили реализацию — но члены этой команды заканчивали проект с потухшими глазами, говоря, что управление в России надо менять и сетуя, что множество идей и решений остались на бумаге. Из объективно успешного проекта — парк собрал несколько международных наград, а главное, не теряет популярности у жителей — те, кто его делали, вышли с разочарованием о том прекрасном несбывшемся, о чем нам никогда теперь не узнать.