Трудоголизм — новая религия: почему нам нравится работать
Современный человек отличается редкостным трудоголизмом. К чему бы это? К Дню труда, 1 мая, социологи и психологи выяснили, зачем мы так много работаем, с какой стати этим гордимся и чем это может закончиться.
Неоправдавшиеся прогнозы
Сто и даже пятьдесят лет назад начало XXI века виделось нашим предкам счастливым и беззаботным временем: весь тяжелый труд выполняют машины, а люди работают лишь для того, чтобы получить удовольствие, реализуя свои таланты. Ну а в остальное время наслаждаются свободной и радостной жизнью. Как же получилось, что сегодня мы, трудоголики, работаем больше наших мечтателей-предков да еще и, похоже, искренне рады этому обстоятельству?
В 1930 году британский экономист Джон Мейнард Кейнс предсказывал, что через сто лет — в уже недалеком от нас 2030-м — продолжительность рабочей недели будет составлять 15 часов. То есть три рабочих часа в день при двух выходных! Лет двадцать спустя, на пике послевоенного экономического подъема и всеобщего роста доходов, ведущие американские экономисты и политики предрекали согражданам в будущем уже 22-часовую рабочую неделю. Но вкупе с 6-месячным отпуском и пенсионным возрастом в 40 лет.
Еще забавнее звучат сегодня слова их оппонентов, которые вовсе не ставили под сомнение саму перспективу грядущего общества праздности — перспектива-то казалась всем неизбежной
Оппоненты взволнованно рассуждали о том, что скука, присущая доселе лишь богатым аристократам, станет бичом и проклятием всего человечества, которому ну решительно нечем будет себя занять. Популярный американский телеведущий Эрик Севарид, когда в начале 1960-х его спросили, какая главная угроза ждет США в будущем, решительно ответил: «Рост праздности!»
Опасения не оправдались. Рабочая неделя в большинстве развитых стран составляет сегодня не менее 35 часов, отпуск мало где превышает 4 недели, но дело даже не в этом. А в том, что отдохнуть эти 4 недели (особенно подряд) не может себе позволить практически никто.
Продолжительность же рабочей недели вообще никакого значения не имеет. Мы работаем, засиживаясь в офисах заполночь, мы работаем дома, и, собираясь с коллегами после работы в баре или ресторане, мы продолжаем работать. И самое главное — мы гордимся тем, что мы трудоголики.
Иллюзия значимости
С конца ХХ века западные социологи констатируют удивительную вещь: чрезмерная занятость стала чем-то вроде доблести. Респонденты все чаще признаются, что у них нет времени участвовать в выборах, ходить на свидания, заводить новых друзей, нормально высыпаться, ездить в отпуск, заниматься сексом и даже родить ребенка. Причем признаются в этом трудоголики с гордостью.