ОгонёкОбщество

Неуравновешенный треугольник

При всем многообразии мировых проблем вектор развития геополитики сегодня определяет баланс отношений между тремя державами — США, Китаем и Россией. В этом наборе российский фактор пока что не самый сильный, но может стать самым важным — сродни «золотой акции»

Недавно доктор исторических наук, доктор политических наук и два чрезвычайных и полномочных посла (одновременно) беседовали о наболевшем — об «особенностях момента» в текущей мировой политике и о ее ключевых игроках. «Огонек» оказался свидетелем этого разговора, который редакции показался крайне занятным. Публикуем его с согласия участников беседы — Владимира Лукина и Александра Панова.

В.П. Лукин: Мы сами себя зачастую превращаем в жертву собственных стереотипов. Они укореняются в сознании элиты и мешают реализации практической дипломатии. К числу таких стереотипов относится, например, постоянный и нервозный внутренний диалог на тему о том, являемся ли мы самой восточной страной Европы или самой западной страной Азии (то есть «азиопами» или «евразийцами»). Еще популярен стереотип о том, что внешняя политика страны для того, чтобы быть эффективной, должна обязательно быть «активной». Но если мы присмотримся к китайскому опыту последних десятилетий, повсеместно признанному исключительно успешным, мы увидим, что Китай проводил эффективную, но никоим образом не постоянно активную (в классическом смысле) внешнюю политику — вот чему бы поучиться!

Все усилия были сосредоточены Пекином на том, чтобы создать максимально благоприятные внешние условия для реализации курса на модернизацию страны. Китайцы ни в какие острые и сложные дела, по существу, не влезали, подчинив себя решению главной стратегической задачи — сугубо внутриполитической. И спустя три-четыре десятилетия, в результате огромного прогресса в решении этой задачи, у Пекина появились объективные возможности существенно повысить внешнеполитическую активность — то, что мы видим сейчас. Китай показал всем, что активная и эффективная внешняя политика — это далеко не всегда синонимы.

А.Н. Панов: Все верно, только не китайцы такой алгоритм изобрели. Если припомнить нашу историю, то нетрудно обнаружить авторство: канцлер Горчаков после поражения России в Крымской войне поставил задачу реванша, но не военного, а в первую очередь внутриэкономического. И стратегия «сосредоточиться» сработала. Так поступили и китайцы — сделали акцент на внутренние дела. Причем, пока они ими занимались, американцы попали в ловушку. Если вернуться во времена президента Клинтона, то тогда основу американской политики на китайском направлении составляло давление на Пекин по вопросам соблюдения прав человека. Расчет делался на то, что экономическое развитие Китая неизбежно должно привести к росту оппозиционных к коммунистическому режиму настроений, что в обеспечит смену или эволюцию политического строя. Время показало: это была утопическая стратегия.

В.П. Лукин: Ну, эта схема была известна еще со времени давления на СССР. Как и ее неэффективность: курс сдерживания и изоляции не сработал.

А.Н. Панов: Тем не менее американцы ставили именно на такую схему. И нам приходилось от этого отстраиваться. Тогда — после краха СССР — Россия провозгласила себя демократическим государством, уважающим права человека. Китай же оставался «последним оплотом коммунизма», страной с авторитарным руководством коммунистической партии. Американцы ставили вопросы о нарушении прав человека китайским руководством на всех уровнях, включая ООН. Вносили соответствующие резолюции. Китайские представители обращались к нам с просьбой не поддерживать такие резолюции, и Москва пошла навстречу — воздерживалась при голосовании документов, критикующих Китай, что было позитивно воспринято в Пекине: это послужило свидетельством того, что Россия заинтересована развивать дружеские, доверительные отношения.

Потом Соединенные Штаты разработали новый подход — вовлечение Китая в международные экономические организации и структуры, включая ВТО, чтобы через них воздействовать на экономическое развитие и, опосредованно, на политическое. Но ожидаемой китайской эволюции в сторону либеральных ценностей, либеральных норм правления не произошло. Последовал очередной виток: к «политике вовлечения» добавили «элементы сдерживания», назвав этот симбиоз «единая стратегия вовлечения и сдерживания Китая». В различных вариациях — упор когда на вовлечение, когда на сдерживание — эта стратегия проводится США вплоть до настоящего времени.