Московский митинг 15 июля и его последствия
«Сноб» публикует рассказ политолога, бывшего левого диссидента, директора Института глобализации и социальных движений Бориса Кагарлицкого о митинге на Пушкинской площади 15 июля и собственном задержании на Рождественском бульваре
От митинга, назначенного в Москве и Петербурге на 15 июля, никто не ждал никаких сенсаций. К тому же дождь, продолжавшийся почти непрерывно на протяжении нескольких дней, в буквальном смысле охлаждал пыл тех, кто собирался протестовать. Один из блогеров в телеграме даже пошутил, что Кремль, похоже, договорился с духами дождя, чтобы предотвратить развитие уличного протеста.
В ответ на заявку организаторов власти выписали ставший уже рутинным запрет, а сторонники движения «Нет», протестующие против фальсификации итогов конституционного голосования, объявили, что будут проводить возле памятника Пушкину сбор подписей под петицией о признании итогов плебисцита недействительными. Предыдущее оппозиционное собрание на Пушкинской площади произошло стихийно 1 июля, но никто его не разгонял, да и массовости не было, пришло меньше тысячи человек, которые быстро разошлись.
Итоги плебисцита, сопровождавшегося совершенно беспрецедентными, даже по российским меркам, нарушениями, ввергли общество в состояние, близкое к ступору. С одной стороны, фальсификаций ожидали все. Но масштабы произошедшего оказались, похоже, сюрпризом не только для оппозиции, но и для самой власти. С одной стороны, региональное начальство добросовестно выполнило установку, нарисовав именно те цифры, которые были спущены из президентской администрации. Однако неспособность достичь хоть чего-то отдаленно близкого к этим цифрам в реальности произвела угнетающее впечатление на самих же чиновников. С другой стороны, миллионы людей, голосовавших против, почувствовали неприятную смесь ярости и бессилия.
На таком фоне арест хабаровского губернатора Сергея Фургала оказался не просто политической провокацией, которая вывела на улицы десятки тысяч уже и без того озлобленных против Кремля жителей края, но и ударом, выводящим оппозиционно настроенное общество из состояния ступора. Массовые митинги в Хабаровске показали, что выходить на улицы можно. Но протесты эти проходили на фоне гробового молчания всей остальной России.
Не удивительно, что молодежь, пришедшая на Пушкинскую площадь 15 июля, не особенно интересовалась петицией. Куда важнее было то, что происходит на Дальнем Востоке. Желание поддержать жителей Хабаровска привело в тот вечер на площадь большую часть присутствовавших и неминуемо должно было как-то проявиться.