Место работы — саванна: как живет простой шотландский рейнджер в ЮАР
Инвентарь — джип и заряженное ружье, клиенты и партнеры — дикие звери. Чтобы научиться чувствовать их и понимать, рейнджеру нужно самому стать диким. Иначе даже с ружьем в саванне не выжить
-Приготовься! В двух километрах — стадо слонов. Они пройдут здесь. Замри и не высовывайся!
Уэсли останавливает «ленд крузер» посреди саванны. Вокруг только низкие кусты, кочки и сухая трава. «Слон не иголка в стоге сена. Его бы сразу было видно. Да еще целое стадо! Ошибся рейнджер», — думаю я. Но на самом деле кусты высокие. Неровный холмистый рельеф саванны создает оптическую иллюзию. И вот, будто из- под земли, появляется первый слон. За ним — еще штук 10. Они идут прямо на нас! Всего две минуты — и джип в гуще слоновьего стада. Хоботы почти касаются моего плеча. Я едва дышу. Потрясающе и жутко одновременно. Вдруг слоны растопчут машину? Но Уэсли улыбается…
Как ты догадался, что мы встретим слонов?
Во-первых, по помету. Он свежий, значит, слоны были здесь недавно и вряд ли ушли далеко. Помета много — слон не один. Ну и другие следы. Например, кое-где кусты вырваны с корнем — слоновья работа: корешки — их главная пища. Обычно животные идут по определенному маршруту в поисках еды. Затем возвращаются назад. Поэтому я специально поставил джип так, чтобы оказаться на их пути: показать тебе слонов вблизи!
Мы ведь рисковали?
Слон — опасное и агрессивное животное. И одно из главных условий во время сафари — быть готовым к неожиданностям. Тем не менее сейчас мы не рисковали. Судя по вырванным кустам, слоны сыты, то есть довольны и спокойны. Мою догадку подтвердили приподнятые хоботы: значит, слоны пытаются поймать ветер, чтобы лучше нас унюхать. У них широко раскрыты глаза и слегка задраны вверх головы: слоны хотят разглядеть «пришельцев».
Все это — признаки того, что они спокойны и настроены на знакомство. Если слонам просто любопытно, кто к ним приехал, они никогда не пойдут в атаку. У зверей свой язык тела. Когда слон в плохом настроении, он качает головой. В таком случае лучше сразу ретироваться. В общем, чтобы понимать дикого зверя, надо внимательно смотреть, слушать, нюхать.
Закон стаи
Где ты научился понимать дикого зверя?
В саванне! Я ведь уже 15 лет (в 2016 году. — Прим. Vokrugsveta.ru) работаю рейнджером. Если столько времени провести среди зверей, волей-неволей будешь распознавать малейшие оттенки. В том числе цветовые. Глаз привыкает к зелени саванны и постепенно начинает выделять в этом однообразии полутона: желтоватый, коричневатый, сероватый. Поэтому я могу на расстоянии до 100 метров разглядеть притаившегося леопарда, который сливается с листьями, сухой травой и глинистой почвой. Только живя в саванне, учишься предугадывать, как себя поведет животное. Это что-то вроде профессиональной интуиции… Тихо! Я вижу боковым зрением филина.
Уэсли издает звук, напоминающий кудахтанье. Из кустов выпархивает филин с зайцем в лапах.
Говорить на птичьем языке — тоже обязательная часть обучения?
Не думай, что рейнджер и дикое животное полноценно разговаривают. Не может человек оказаться в шкуре зверя, научиться мыслить, как он. Но я умею имитировать звуки природы, что помогает общаться с обитателями саванны. Вот я захотел увидеть филина, позвал его, он откликнулся. Наверное, это дар свыше.
Ты обнаружил у себя этот дар и решил стать рейнджером, так?
Нет… Все было иначе. В детстве я носил одежду цвета хаки, так что моя судьба была предопределена. Рейнджеры ведь почти всегда надевают куртки и бейсболки зеленоватых оттенков, чтобы не выделяться на фоне саванны и не раздражать зверей! Шучу. На самом деле я просто вырос в саванне. Кажется, дикая природа окружала меня с рождения. Едва ходить и говорить научился, как родители стали брать меня на сафари.
Помню, в школе дурачимся с ребятами, прыгаем в речку, а она кишмя кишит крокодилами… Наверное, я окончательно решил, что хочу быть рейнджером после одного случая. Мне исполнилось восемь. Мы с семьей остановились на пару дней в заповеднике Kruger. Я ждал привычной поездки на джипе, но рейнджер вдруг пообещал показать мне нечто особенное. Он отвел меня в загон, где жил детеныш жирафа по имени Ти Джей. Его родители погибли, и Ти Джея приютили сотрудники парка.
Я испытал тогда очень сильные эмоции: жираф — ребенок, я тоже. Только у меня есть семья, а у него нет. Если бы не рейнджеры, которые нашли его в саванне, Ти Джей бы погиб. Мне остро захотелось присоединиться к этим людям, которые спасают диких животных, рассказывают о них туристам. В общем, я, пожалуй, всегда знал, что буду рейнджером.
А ведь ты даже не коренной африканец…
Я родился в ЮАР и горжусь этим. Меня иногда спрашивают: «Ты ведь шотландец?» Я отвечаю: «Африканец». Кстати, были случаи, когда к нам приезжали европейцы, влюблялись в дикую природу и оставались работать. В нашем заповеднике берутся обучать новичков, в том числе иностранцев.