«Мать украла мою личность»: ложь длиною в жизнь
Семейные тайны, финансовые махинации, мошенничество — это далеко не вся правда, которую взрослой дочери предстояло узнать о своей семье. Эксперт в области коммуникации и в вопросе кражи личных данных Экстон Бец-Гамильтон делится шокирующими открытиями.
В пятом классе, когда мои одноклассники обсуждали выход новой части «Парка Юрского периода», я думала о куда более важных вещах. Мой дедушка только что умер, и мы переезжали в его дом. В это время начали таинственным образом исчезать некоторые почтовые отправления. Сначала не пришел счет за электричество. Потом пропал телефонный счет. Потом куда-то исчезли очередные экземпляры любимых папиных журналов The Brayer и Mules and More.
Мама подозревала, что кто-то крадет нашу почту, чтобы выгнать нас из дедушкиного дома, потому что «кто-то хочет присвоить себе это место». Примерно тогда же был отключен наш стационарный телефон. Мама приписала это сыну соседа, который работал в телефонной компании. Когда-то в 80-е годы у соседа с моим дедом произошла серьезная ссора, что и послужило поводом счесть его сына главным подозреваемым.
Но телефон оказался не единственной коммунальной услугой, которую у нас отключили. Однажды вечером я заметила автомобиль газовой компании, припаркованный перед нашим домом. Из машины вышел человек в серой форме и направился к счетчику. Я подумала: странно, ведь замеры показаний счетчика обычно не делают во внерабочее время, и я ощутила выброс адреналина.
Я поскорее сообщила об этом папе, и он быстро зашагал по гравийной дорожке в сторону незнакомца. Я метнулась в свою спальню и наблюдала за ними в щель между шторами. По жестам и поведению отца я поняла, что что-то не так: он скрестил руки на груди и что-то громко говорил, но сквозь закрытое окно я ничего не могла разобрать.
В конце концов они пожали друг другу руки, и мужчина ушел. Вернувшись в дом, папа подошел к маме, которая сидела на диване перед телевизором: «Они приехали, чтобы перекрыть нам газ, потому что мы не платим за собственность, которой, по их утверждению, мы владеем в Нью-Коридоне!» Мы жили в местечке Джей Каунти, штат Индиана, и у нас не было никакой собственности в Нью-Коридоне.
Мама забеспокоилась, что мы стали жертвами кражи личных данных. Она обратилась с этим вопросом в полицию, но те ответили, что сделать ничего нельзя — согласно закону, частные лица не могут быть жертвами кражи личных данных — это определение относится к банкам и прочим организациям. Атаки продолжались. Мама и папа были убеждены, что замешан кто-то из близких, поскольку он или она, казалось, знали каждую деталь о нашей семье, например, мамин банк.
Родители боялись, что опасная ситуация может перерасти в физическое насилие, поэтому приняли новые правила, чтобы защитить меня: если я была дома одна, я никогда не открывала дверь, даже если знала, кто там находится. Я никогда не должна была открывать шторы. Я не должна была выходить на задний двор одна, не говоря уже о переднем дворе. И я никогда, никогда не говорила о краже личных данных с кем-либо, кроме мамы или папы, потому что мы не хотели случайно сообщить вору, что знаем об этом.
«Чем меньше люди будут знать о нас, тем лучше», — заявила мама. Папа потом часто повторял эти слова. Мое общение с внешним миром резко сократилось. Я чувствовала себя совершенно изолированной. Ограничила свою социальную жизнь в школе до минимума, из-за чего стала регулярной мишенью для издевательств. Но зато я упорно трудилась, чтобы поскорее закончить учебу и гарантировать себе поступление в Университет Пердью, что в двух часах езды от дома. Это расстояние создавало столь необходимую дистанцию между мной и проблемами моей семьи.
***
В колледже я наконец выдохнула с облегчением. Я жила в общежитии и изучала коммуникации в области сельского хозяйства — это направление позволило мне соединить страсть к животным и литературе. Я наконец-то убежала от скользкой темы кражи личных данных и того образа жизни, который она заставила нас вести.
К следующему лету я сняла квартиру-студию за пределами кампуса. Я позвонила в электрическую компанию, чтобы организовать обслуживание, и все было хорошо, пока через несколько дней не пришло письмо. Из-за моего кредитного рейтинга мне следовало заплатить депозит в размере 100 долларов США. Должно быть, это потому, что у меня еще никогда не было кредита, подумала я и запросила копию моего кредитного отчета, скорее из любопытства, чем из-за чего-либо еще.
Он прибыл, когда осенний семестр был в самом разгаре. Выйдя из автобуса после долгого рабочего дня, я заметила большой конверт из агентства кредитных отчетов, торчащий из моего почтового ящика. Должно быть, он снабжен множеством инструкций, подумала я. Открыла конверт — и быстро поняла, что кредитные отчеты не приходят с большим количеством инструкций.