«Мы научились замечательно управлять “Титаником”»
Левый популизм может стать ответом на деполитизацию российских выборов, отсутствие органической связи с избирателями и потерю контроля над процессом транзита.
Борис Кагарлицкий вернулся в политику. Известный левый социолог и публицист баллотировался в Московскую городскую думу (МГД) по 42-му округу по спискам «Справедливой России». Неудачно. «Мы проиграли попытку мобилизовать новый прогрессивный электорат. Наши избиратели на выборы не пришли. Ни рабочий класс, ни средний класс не явились к избирательным урнам. Новое электоральное большинство сформировал удивительный блок пенсионеров и хипстеров, который на идеологическом уровне можно определить как союз сталинистов и либертарианцев, а на политическом — как бизнес-альянс КПРФ и ФБК», — подвел итог выборов кандидат.
— Борис Юльевич, последний раз мы с вами разговаривали после Единого дня голосования в 2018-м. Вы были воодушевлены и говорили о поддержке, которую встречаете в поездках по стране. Решение баллотироваться в МГД — это попытка консолидировать свой электорат?
— Действительно, в прошлом году мы увидели, что в стране наступает какое-то отрезвление, причем даже не к пропаганде, а к тем политикам, с которыми мы живем последние годы. Это не значит, что люди заняли какую-то позицию. Это значит, что люди начали более трезво смотреть на окружающую действительность. И главная проблема в том, что сознание прояснилось, а вот алгоритм действий не сформировался.
У нас возникло представление, что люди захотят выразить протест у избирательных урн. Но беда в том, что в Кремле тоже прекрасно поняли, откуда исходит угроза. Первая реакция власти была официальную оппозицию задавить. Мне казалось, что власть колеблется от авторитарного варианта к манипулятивному по отношению к разным оппозиционным силам. Только сейчас, после выборов, я понял, что это было не колебание. Они просто идут противолодочным зигзагом.
— Это как?
— Когда подводная лодка стреляет по надводному кораблю, он идет зигзагом. Не дает лечь на курс атаки. Мое ощущение, что власть воспринимает жителей страны как подводную лодку.
— Хаотично выбирая разные сценарии внутренней политики?
— Да, рандомно их меняя. Может быть, я за них додумал логику и она стихийно сложилась. Но они маневрируют, и это дезориентирует общество, население и приводит к тому, что оппозиция не складывается в политически дееспособную силу. Власть некоторые ситуации может проигрывать, но эти локальные тактические поражения менее значимы, чем та общая дезорганизация политического процесса.
— Это объясняет, например, внезапный недопуск части кандидатов на выборы в МГД.
— Их сначала пустили, потом не пустили. Причем чисто технически решение о недопуске принималось локально в каждом отдельном случае, в том числе потому, что целый ряд людей просто ушли в отпуск. Но в итоге все сложилось в кризис.
— Вас пропустили.
— Меня пропустили потому, что я был в списках «Справедливой России». Нас с Георгием Федоровым, основателем «Гражданской солидарности», поставили в виде исключения. Мы, правда, думали, что будем тараном списка, а оказались отчасти гальюнными фигурами, которыми раньше украшали нос корабля. В итоге мы оказались вынуждены каждый вести свою собственную войну и мало друг друга поддерживали.
Мы имеем ситуацию, когда оппозиция лишена устойчивого содержания. В МГД прошли разные люди от «Единой России», от КПРФ, даже от «Яблока», но что их объединяет — ни один из них не является сильным политиком. Идет отсев способных на самостоятельные решения фигур. Эта линия выдержана железно. И самое интересное, что в проведении этой линии заинтересована не только власть, но и руководство крупных оппозиционных партий и Алексей Навальный.
Мы сейчас провели анализ. Все округа, где власть может потерпеть поражение, были известны заранее. В условиях «умного» голосования (УГ) власть потеряла меньше мандатов, чем должна была бы без него, но при более высокой явке. Зачем тогда оно было нужно? Чтобы перераспределить голоса от неугодных Навальному оппозиционных кандидатов к тем, кто его больше устраивал. И к его партнерам из КПРФ. Вот главная задача, и она была решена с поразительной эффективностью.
— То есть УГ использовали для того, чтобы ударить по результатам конкурентов Навального и ФБК? Каким образом?
— Что представляет собой «умное» голосование? В теории smart voting — англо-американская схема, которая работает в Америке на праймериз и в Англии на парламентских выборах. Смысл простой: посмотреть, кто из близких тебе кандидатов имеет наибольший шанс победить, и на него перекинуть голоса. Работает в условиях сложившейся четкой картины политической системы, при условии, что swing votes — голоса колеблющихся избирателей, которых можно сдвинуть туда или сюда, составляют два-три процента. Но реальная схема УГ, которую придумал Леонид Волков, совершенно другая. И это абсолютно новая и абсолютно революционная политическая технология, специально отработанная для России и малоприменимая на Западе. Смысл этого голосования в том, чтобы из определенной категории избирателей создать дистанционно управляемых электоральных роботов. Предполагается, что такой избиратель аполитичен, не включен в дебаты, в дискуссии, не следит за процессом. Но он должен бездумно доверять ФБК и Навальному. Должен быть уверен, что таким образом он борется с властью. Две идеи запрограммированы. Почему это так, он не знает, но он внутренне уверен, что его действия совершаются на благо.
— Голосуй — не рефлексируй.
— Я это наблюдал своими глазами: люди приходят на избирательный участок, не знают ни кандидатов, ни что такое городская дума. Вынимают телефон, считывают из СМС фамилию и голосуют. А давайте добавим сюда пенсионеров, которые реагируют на четыре буквы: КПРФ. Или соцработников, которые обрабатываю стариков, вынуждая их голосовать за «Единую Россию». И мы получим поразительную ситуацию, когда подавляющее большинство москвичей сделало выбор «не приходя в сознание».
Нет связи с избирателем
Сердечников
— И все-таки почему такая низкая явка? После митинга на Сахарова казалось, что город бурлит, и это не только «школота Навального». Впрочем, у меня самого после всех скандалов было стойкое омерзение к этим выборам, не хотелось связываться.
— Я здесь как политолог ошибся, потому что считал, что это ощущение омерзения вызовет желание пойти и назло бросить бюллетень. А выяснилось, что нет. Мы в итоге оказались в пролете. Взрослый работающий избиратель, который по нашему округу в основном голосовал за нас, не пришел. Во-первых, потому что да, его все эти события разозлили, но он, скорее, сказал: все равно ничего хорошего не будет. Рост цинизма. Во-вторых, если бы драйв митинговый продолжался, то на этом подъеме люди все-таки пошли бы голосовать. И главное, если бы была увязка между протестом уличным и самим актом голосования. А городская повестка либо совсем ушла из этих выборов, либо спор шел о том, в какую сторону повернуть скамейки, а серьезные вопросы городской среды людям не доверили.
Власти провели работу по деполитизации этих выборов. Никакой оси дискуссии нет, она была в июле, но захлебнулась и исчезла из повестки. Часть кандидатов сняли. Об остальных избиратель, социально ответственный, продвинутый и критично мыслящий, не успел узнать. И тем меньше у него было желание голосовать. Мы пытались небольшими силами достучаться до каждого человека. У нас было около сорока волонтеров, которые вели эту публичную кампанию. Какое-то количество голосов мы так и получили. Но в целом это не работает, просто потому, что для этого нужны другие средства. Для этого должна быть генеральная дискуссия.
Выясняется, что общегородские выборы не могут быть сделаны без партии. И конкретно для левых тут страшный урок, потому что левая традиция строится на том, что у вас есть свой постоянный электорат. Он лояльно критический. И эта среда в нужный момент голосует. Но при этом критически отслеживает, что вы там делаете. В прежнее, более суровое время могли бы морду набить. А у нас в принципе общество атомизировано. У нас даже среды нет, с которой можно постоянно работать.
— Даже у КПРФ?
— У КПРФ ведь нет органической связки с избирателем. У КПРФ есть электорат, который уже на уровне инстинкта работает. Он деполитизирован. Мои наблюдатели рассказывают, как значительное число избирателей приходит на участок и спрашивают: где КПРФ? А в округе 14, например, не было такого кандидата. Тогда они говорят: а от «Коммунистов России»? Понимаете, им все равно. Хотя КР — злейшие враги КПРФ. Нет коммунистов? Развернулись и ушли просто. А одна старушка пришла, сталинистка, говорит: есть КПРФ? Нет. «Коммунисты России»?
Нет. Разворачивается и напоследок бросает: вот бы вам всем Ленина и «хрустальную ночку». Это постмодернистский синкретизм такой. Нет органической связи между политиками и избирателями. Как ее выстраивать, честно, не знаю. А в ее отсутствие и в отсутствие стабильных электоратов новые партии невозможно создать. Старые тоже будут разлагаться. КПРФ еще пока держится. «Единая Россия» разложилась. Админресурс истончается, а количество людей, которые заинтересованы в клиентелистских отношениях с ЕР, тоже снижается, особенно в Москве.
— Это отсутствие связи с людьми, по-видимому, главная проблема партийной реформы, если она задумывается. Отсюда и попытка сделать ставку на одномандатников, которые якобы проще найдут контакт с избирателем.
— Это, наоборот, еще больше усиливает разобщенность. Не преодолев атомизации общества, хотя бы частично, не удастся преодолеть фрагментацию политического поля.
Перспективы левого популизма
— Почему протестные настроения не объединяют общество?
— Протест разный по стране. Здесь — скверики в Екатеринбурге, здесь — в Улан-Удэ, где власть пыталась столкнуть лбами бурятов и русских, а получила локальный взрыв, объединивший и тех и других против нее. Но по стране люди пока разобщены. В теории все эти потоки рано или поздно должны сливаться.
— А что их сольет?
— Осознание общего врага или общей беды. Но дело в том, что администрация на данный момент очень хорошо научилась работать с каждым элементом в отдельности. Они удерживают ситуацию под контролем, чтобы эти элементы не соединились. Другое дело, они удерживают политический контроль и теряют общество. Они делают саму страну дисфункциональной.
Мы научились замечательно управлять «Титаником», обходя айсберги, а к Нью-Йорку приплывем или в Гонолулу — это пофиг. И молодцы, они гениально все делают, но проблема в том, что мы никуда не приплывем, понимаете? И это сейчас самая главная проблема. Это же не может продолжаться бесконечно. И над кораблем стаями кружат черные лебеди. Главный черный лебедь называется «транзит власти». Они хотят, чтобы имя президента сменилось, а все остальное осталось по-старому. Но так не бывает. Более того, они знают, что так не бывает. Они это прекрасно понимают. Они же не идиоты. Но все равно хотят, чтобы было именно так.
— И все же: что может консолидировать разные протестные точки, которые множатся по стране?
— Россия сейчас находится в той фазе политического процесса (это не уникальное явление), когда выходом является политический популизм. Но политический популизм не того типа, который практикует Навальный. Сейчас поясню, в чем дело. Есть два типа понимания политического популизма. Первый — это когда просто нужно всем угождать и максимально поддерживать имидж харизматического лидера и сплачиваться достаточно случайным образом. Это в электоральной практике достаточно частое явление.
Второй тип — это строительство социального блока. Чем популизм отличается от политики классического типа? Политика классического типа более адекватна, выражает какой-то интерес, политически, идеологически консолидирует его. В концентрированном виде этот интерес доводится либо до реализации, либо до компромиссов с другими интересами. В популизме этого осознанного компромисса с другим интересом не происходит.
Левый популизм, по крайней мере левый или социальный популизм, предполагает, что противоречия между группами интересов внутри движения специально не проясняются, они остаются неартикулированными. Но зато все группы более или менее близких интересов, несмотря на противоречия между ними, пытаются максимально сбить в одно движение и закрепить фигурой лидера или лидерской группы. Лидеры воплощают надежду на реализацию комплекса интересов, зачастую противоречивых. Вот популизм Ельцина пытался соединить интересы рабочих и шахтеров с либеральной городской интеллигенций, мечтавшей ввести в стране рынок, капитализм и безработицу. Все от него ожидали, что он удовлетворит их интересы. А в итоге нужно либо всех обмануть, либо кого-то кинуть. Потом все разлагается очень быстро. Ельцина потом ненавидели почти все. Потому что все сочли себя обманутыми и преданными. Навальный — это такой новый Ельцин, но уже в цифровую эпоху.
Прогрессивный левый популизм, напротив, предполагает, что надо собрать вместе какие-то интересы не тождественные, но родственные. Поэтому такого, как у Ельцина, не происходит, когда все рассыпается жутким образом. Но все равно вы стягиваете очень разные интересы в очень разных людей. Это характерно для Латинской Америки. Даже если взять того же самого бразильского Инасиу Лулу да Силва: он мог для своих быть профсоюзным лидером и настоящим политиком демократического толка. Но на самом деле он с таким же успехом к люмпену мог обратиться, который с рабочими абсолютно не коммуницирует. В принципе, люмпены тоже хотят социальной справедливости. Почему популисты очень любят слово «справедливость» — потому что все, что угодно, можно вложить сюда.
Теоретически для России какая-то форма популизма может стать методом преодоления политической энтропии. Но это может случиться в одном случае: если власть потеряет контроль над процессом транзита. Если им придется проводить конкурентные выборы. Ведь в процессе подготовки кто-то не пройдет кастинг, окажется обиженным и сорвется с цепи.
Смотрите, Зеленский на Украине: в разобщенном обществе вдруг появляется совершенно невероятная фигура. Еврейский комедиант, не политик, черт знает откуда возник. Еще не говорящий по-украински. И вдруг — оп! — это сработало!
— Да, и при этом консолидирующий и русских на востоке, и даже некоторых националистов на западе.
— Вот. То есть фигура может выскочить. Причем Зеленский реально сейчас проводит реформы, которые приведут к структурированию украинского общества. Совершенно не факт, что к национальному единству, которого, может, и не будет. И потом это выразится все в новой конфронтации, с которой он может не справиться. Но на данном этапе он просто гениально все прошел. И общество начинает меняться.
— Борис Юльевич, а какие у вас лично планы на 2021 год? Как «Гражданская солидарность» будет использовать это состояние российской политической системы?
— Мы с Георгием Федоровым будем выставлять свои кандидатуры в Госдуму. «Гражданская солидарность» — это ставка на левый популизм. Но левый популизм нельзя сконструировать. Можно сконструировать лишь структуру, адекватную такой политике. Для полноценного левого популизма нужно движение, которое как минимум создается не москвичами. Я глубоко уверен, что человек, который может стать воплощением этих новых движений, не должен быть москвичом. Мы пока создаем структуру, которая в случае чего может быть готова увидеть такого человека или таких людей. Думаю, она будет востребована обществом.
Планы избранных депутатов Московской городской думы
Депутат Мосгордумы Максим Круглов, «Яблоко», 14-й округ:
Максима Круглова
У «Яблока» после этих выборов будет достаточно влиятельная и энергичная фракция. Думаю, у нас многое получится. Мы будем добиваться проведения политических реформ в Москве. Речь идет о повышении полномочий Мосгордумы: необходимо расширять количественный состав депутатов, потому что 45 человек на всю Москву — это очень мало. Необходимо отменить муниципальный фильтр для выборов в мэры Москвы. Расширить полномочия органов местного самоуправления — сейчас они совершенно бесправны. Изменить способ системы выборов: половина депутатов в Мосгордуму должна избираться по партийным спискам для обеспечения политического представительства москвичей в думе. Нужно также поднять вопрос по заключенным после мирных митингов в июле–августе — мы считаем их политическими заключенными. Кроме того, есть конкретные проблемы моего округа, их достаточно много. Например, строительство колеса обозрения — самого большого в Европе — прямо рядом с домами местных жителей. Отсутствие достаточного количества поликлиник. Например, в Останкино нет детской поликлиники. Проблемная коммерческая застройка промзон в Бутырском районе. Очень масштабная точечная застройка в Алексеевском районе, где тоже масса проблем. Необходимо будет разобраться с коррупционным благоустройством в районе Марьина Роща. В целом наказов и пожеланий от жителей мы получили огромное количество. И самое главное, сколько мы ни ходили по округу, нам все время говорили, что жителей никто не слушает и никто их ни о чем не спрашивает. Это бесконечное равнодушие к реальным интересам горожан мы также будем постепенно.
Депутат Мосгордумы Сергей Севостьянов, КПРФ, 15-й округ:
Сергея Севостьянова
В первую очередь нам необходимо будет провести аудит на предмет того, насколько действующая законодательная база соответствуют интересам большинства москвичей. Я планирую поставить вопрос о большей социальной ориентации бюджета города Москвы. Моих избирателей и меня лично категорически не устраивает нынешнее благоустройство столицы, порой носящее форму вандализма, с бордюрами из разных «летних и зимних коллекций» на одних и тех же местах. Мы будем ставить вопрос о возврате в систему городского государственного здравоохранения настоящих, узких специалистов. Будем требовать организации деятельности департамента здравоохранения в части контрактной закупки импортных и отечественных лекарств, необходимых льготным категориям населения, которые в настоящее время по шесть-восемь месяцев не могут его получить. В связи с этим мы намерены внести соответствующие поправки и в законодательство Москвы по контрактной системе, и в бюджет Москвы, переориентировав один из самых больших городских бюджетов со строительного лобби в пользу здравоохранения и образования.
Конечно, тот жилой фонд, который существует, нужно поддерживать и реконструировать, проводить где-то текущий капитальный ремонт, но у нас очень много вопросов к стоимости всех этих процедур и к тарифу по капитальному ремонту, который мы панируем снизить. Потому что, например, в Санкт-Петербурге тарифы на капремонт в два с половиной раза меньше, однако их достаточно и для зарплат сотрудникам, и для всех необходимых материалов. Почему в Москве все настолько дороже — огромный вопрос.
Я также буду вносить законопроект о запрете каких-либо манипуляций, расчленений и перевода особо охраняемых природных территорий, в частности национального парка «Лосиный остров», из федерального подчинения в региональное. Будем вводить жесткие административные санкции, вплоть до тридцати суток ареста, для чиновников, выдающих разрешение на строительство, реконструкцию объектов с нарушением норм. В долгосрочной же перспективе необходимо будет расширить полномочия Мосгордумы, потому что в нынешнем виде мы имеем «суперпрезидентскую» республику, где все решает мэр. От этого радикального центризма нужно уходить.
Мы будем вносить законодательные инициативы по стимулированию развития малого и среднего бизнеса в наукоемких отраслях. Будем ставить вопрос о снижении транспортного налога, о системной работе по кадастровой стоимости объектов недвижимости и земли, ведь нынешняя диспропорция заставляет организации и граждан просто массово идти в суды, захламляя судебную систему, по сути, типовыми исками о снижении кадастровой стоимости.
Записал Тихон Сысоев
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl