Дать голос пострадавшим: как Мэри Колвин стала знаковой фигурой военной журналистики
Мэри Колвин считается одним из символов американской журналистики — больше 20 лет своей жизни она посвятила работе в горячих точках. Forbes Woman рассказывает о карьере Колвин, о цене, которую ей пришлось заплатить за возможность делать свою работу, и о том, чем отличается женский взгляд на вооруженные конфликты
«Мне всегда казалось, что те, о ком я пишу, — это доведенные до предела люди в экстремальных условиях. Обществу нужно знать о том, чтó на самом деле происходит во время войн», — говорила Мэри Колвин.
Она родилась в 1956 году в семье школьных учителей Розмари и Уильяма Колвин. Отец будущей журналистки был ветераном Второй мировой. Сама Мэри с детства отличалась независимым характером. Ее подруга Линдси Хилсум, написавшая ее биографию, вспоминает, как нашла дневник Мэри: «Уже в 13 лет она писала: «Ходили в церковь. Надела мини-юбку. Маме и папе не понравилось». В этой непослушной девчонке я сразу узнала ту взрослую женщину, с которой дружила».
Мэри хорошо училась в школе (и даже ездила по обмену в Бразилию), а после уроков подрабатывала в местном яхт-клубе. После выпуска поступила в Йельский университет, где изучала антропологию. Увлечение этой наукой, как и писательством, по всей видимости, тоже сформировались еще в детстве — по воспоминаниям подруги, Мэри всегда интересовалась, почему люди ведут себя определенным образом.
«Она была очень громкой, но не в плохом смысле, а скорее: «Эй, я тут, обратите на меня внимание». Она одевалась во все черное, носила высокие каблуки, шарфы, курила по тысяче сигарет в день. Она была персонажем», — вспоминает один из ее университетских друзей Бобби Шривер. В школе Мэри переживала из-за своей внешности. Зато благодаря чувству юмора умела находить общий язык с другими людьми.
Еще во времена учебы Колвин дебютировала в газете Yale Daily News. Решение пойти именно в журналистику Колвин приняла благодаря лекциям Джона Херси — американского писателя и репортера, автора книги «Хиросима» о шести выживших после атомной бомбардировки. «Когда Мэри вышла с лекции, она сказала лучшему другу: «Это то, чем я хочу заниматься. Я хочу писать настоящие большие истории, рассказывая их через отдельных людей, жертв войны», — вспоминает Хилсум.
Гламурная девушка берет интервью
Через год после выпуска Колвин перебралась в Вашингтон, где работала криминальным репортером в крупном информационном агентстве United Press International. Видя целеустремленность молодой сотрудницы, руководство UPI в 1984 году повысило ее до менеджера парижского бюро. В середине 1980-х она перешла в британскую газету The Sunday Times и стала военным корреспондентом на Ближнем Востоке.
По воспоминаниям шеф-редактора газеты Джона Уитроу, поначалу Колвин производила впечатление гламурной девушки из Йеля, мужчины в редакции оборачивались ей вслед. Но за последующие годы она продемонстрировала завидную работоспособность и решительность: «На нее всегда можно было рассчитывать, если нужен был зарубежный репортаж. За последние 25 лет она освещала множество войн с выдающейся честностью, стремлением рассказывать правду о том, что происходит. Она постоянно говорила: «Я хочу быть свидетелем, я хочу рассказать людям о происходящем». Она не просто хотела делать репортажи — она действительно хотела изменить ситуацию и верила, что ее работа может повлиять на происходящее и облегчить страдания людей. В нескольких случаях, я думаю, она этого добилась».
В 1986 году Колвин стала одним из первых представителей зарубежных СМИ, кто смог взять интервью у ливийского диктатора Муаммара Каддафи. Их беседа состоялась вскоре после того, как американская армия произвела атаку на Триполи, столицу Ливии, в ходе которой пострадали мирные жители, а также резиденция самого Каддафи. Ливийский лидер в разговоре с Колвин заявил, что его страна не собирается восстанавливать отношения с США до тех пор, пока пост президента занимает Рональд Рейган: «Мне нечего сказать Рейгану, потому что он сошел с ума. Он глупец и израильский пес». В последующие годы Колвин неоднократно брала интервью у Каддафи, а впоследствии вспоминала: «Каждый раз, когда мы виделись с ним, он пытался соблазнить меня. Между нами это уже стало дружеской шуткой».