О литературном и гастрономическом вкусе Серебряного века

Наука и жизньИстория

Ананасы в шампанском — это пульс вечеров!

Доктор филологических наук Иван Пырков

Фото: Wikimedia Commons/PD

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо и остро!
Весь я в чём-то норвежском! Весь я в чём-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!

Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! Крылолёт буеров!
Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
Ананасы в шампанском — это пульс вечеров!

Так в январе 1915 года «громокипящий гений» поэта Игоря Северянина запечатлел эксцентрические восклицания берущего разбежку века — удивительного времени, когда всё казалось возможным, когда скорость превратилась в категорию эстетики, а соединение несоединимого стало элегантной приметой новейшего искусства. Вишнёвый сад уже отдан был топору, Первая мировая уже началась, «Титаник» уже столкнулся с ледяной глыбой истории: былая жизнь с её богемным лоском, салонным изяществом и милыми аристократическими причудами погружалась всё глубже и глубже в пучину. Но увлечённый поэт видит пока лишь светлые краски, и его сконцентрированный стих, даже спустя столько времени, передаёт рецепторам вкусовые оттенки той, безумно-бесшабашной, прекрасной эпохи.

О вкусе воспетого Северянином времени — причём о вкусе в буквальном и переносном смысле — мы и поговорим сегодня, заглянув в литературно-артистические рестораны, или, как шутливо называли их иногда, «растеряции», и кафе, где обитала богема и пульс культурной жизни ощущался предельно чётко. И задумаемся над самим феноменом литературного ужина или обеда, по каким-то неслучайным, скорее всего, причинам объединяющего творческих, неординарно мыслящих и тонко чувствующих людей.

Первое десятилетие XX века оказалось бессонным для столичных улиц. Русское общество как будто бы хотело отыграться за то упущенное время, когда непроницаемые исторические обстоятельства сдерживали, приглушали жизнь — и сумеречное крепостное право, и мрачное семилетие, и дворянские поведенческо-этические кодексы, и строгие правила чиновной иерархии. Да, шумели балы, рауты, приёмы… Процветали, наконец, карточные игры, о природе которых блестяще писал историк литературы, культуролог и философ Юрий Михайлович Лотман. И рестораны, вроде любимого Пушкиным «Талона» на углу Невского проспекта и набережной Мойки, могли удивить посетителей самыми изысканными блюдами. И всё же то был чаще всего скрытый протест, звучащий полушёпотом либо же обращённый в символ ответ государственной машине.

Пушкинский и Гоголевский век во всех лучших своих проявлениях ориентировался на дневной свет, тогда как всё запретное, пугающее, опасное, необычное происходило в нём ночью. Вспомним, как возвращался Акакий Акакиевич Башмачкин по ночному Петербургу с чиновничьего вечера, устроенного, как сказали доверчивому герою, чтобы «вспрыснуть» его обновку: «Скоро потянулись перед ним те пустынные улицы, которые даже и днём не так веселы, а тем более вечером. Теперь они сделались ещё глуше и уединённее: фонари стали мелькать реже — масла, как видно, уже меньше отпускалось; пошли деревянные домы, заборы; нигде ни души; сверкал только один снег по улицам, да печально чернели с закрытыми ставнями заснувшие низенькие лачужки. Он приблизился к тому месту, где перерезывалась улица бесконечною площадью с едва видными на другой стороне её домами, которая глядела страшною пустынею».

В «Подвале Бродячей собаки» в один из вечеров 1912—1913 годов

Какое важное, показательное сочетание — «страшною пустынею». И ведь Гоголь не преувеличивает, великому писателю нет надобности в гиперболе, он просто констатирует факты, создавая образ Петербурга первой половины XIX века. Не случайно автор «Шинели» называет расплывчатые адреса, действие повести расходится концентрическими кругами от Невского проспекта с его департаментами, и в какую сторону ни посмотри — начинается в обозримом пространстве пустыня, тёмная окраина. Да, если бы призраку Башмачкина вздумалось объявиться в Петербурге в начале века двадцатого, то ему, пожалуй, негде было бы найти абсолютно уединённое и затемнённое местечко, чтобы беспрепятственно сдёргивать с генеральских плеч приглянувшиеся шинели — ночная пустыня за несколько десятилетий превратилась в сияющий огнями шумный оазис.

Эмблема работы М. В. Добужинского. 1912 год. Иллюстрация: Wikimedia Commons/PD

В новогоднюю ночь 31 декабря 1911 года в Северной столице на Михайловской, 5 открылось артистическое кабаре с подчёркнуто непосредственным названием — «Подвал Бродячей собаки» (говорили и просто — «Бродячая собака»). Жизнь здесь, в этом «Обществе интимного театра», всегда закипала ближе к полуночи и бурлила всю долгую ночь до самого утра. Стены «Подвала…» были расписаны Мстиславом Добужинским, признанным мастером урбанистического пейзажа и замечательным художником-иллюстратором, и Сергеем Судейкиным, театральным художником, сценографом, живописцем и графиком. Анна Ахматова, часто бывавшая в «Бродячей собаке», писала:

Все мы бражники здесь, блудницы,
Как невесело вместе нам!
На стенах цветы и птицы
Томятся по облакам.

Ты куришь чёрную трубку,
Так странен дымок над ней.
Я надела узкую юбку,
Чтоб казаться ещё стройней.

Иллюстрация: Wikimedia Commons/PD

Замечательно точно передающие атмосферу происходящего — и не только в «Бродячей собаке», но и во всей стране — строчки. Ахматова сразу же выхватывает главное: вместе нам невесело, люди, по большому счёту, разобщены, призрачность надуманных, фальшивых отношений свойственна времени затянувшихся ожиданий. Вот-вот что-то должно произойти, вот-вот старый мир, «как пёс голодный», если говорить по-блоковски, исчезнет с лица земли. И очевидная неизбежность грядущей трагедии лишь добавляет отчаянно-бессмысленной страсти в короткие вспышки случайных знакомств, мимолётных увлечений и мнимых влюблённостей. Тьма никуда не исчезла, она просто перекочевала из мира внешнего в мир внутренний. А чем от неё защититься, если не сверкающими вывесками, громогласными речами и салютующими бутылками шампанского. Пусть многое вокруг похоже на сон, пусть многое лишь кажется, но порой иллюзия нужна людям больше, чем правда. И эту спасительную (хотя бы для небольшой группы людей и для краткого исторического промежутка) иллюзию, если вдуматься, воспевали не только футуристы и символисты, но и многие выдающиеся художники Серебряного века. Вдохновение же находили они нередко именно в таких, как «Бродячая собака», богемных прибежищах. Здесь обсуждали будущее России, здесь спорили до хрипоты о предназначении искусства, здесь любили, случалось, и… вкусно поесть.

Здесь подавали необыкновенно вкусные битки с картофелем, холодного поросёнка с хреном и сметаной, осетрину, бифштексы с разнообразными гарнирами, прекрасные вина… Приглашения для избранных на обеды или ужины писались в шутливых стихах. Например: «В шесть часов у нас обед, // И обед на славу!.. // Приходите на обед! // Гау! Гау! Гау!» Придумал и возглавил кафе Борис Пронин — театральный режиссёр, соратник В. Э. Мейерхольда, остроумнейший и одарённейший человек, живущий, так сказать, экспромтом. О главном мечтателе Петербурга Пронине Алексей Толстой писал: «Если бы хватало силы, он бы весь мир превратил в бродячие театры, сумасшедшие праздники, всех женщин в коломбин…»

Борис Пронин.
Фото: Wikimedia
Commons/PD

Гербом «Бродячей собаки» — имелся тут и такой атрибут — стал пронинский пудель, изображённый положившим лапу на античную маску. Имелся и устав, придуманный Алексеем Толстым. Главное в идеологии «Бродячей собаки» — свобода от любых догм и элитарность (место для своих, для узкого круга). Впрочем, существовали билеты — специально для людей, не принадлежащих к высокой касте творцов-художников. Им, обычным, рядовым посетителям, предлагалось заплатить за вход 25 рублей — громадные по тем временам деньги. И самое удивительное, что отбою от желающих не было. Хотя ничего удивительного: и не такие деньги выложишь, чтобы посмотреть, как по лестнице в зал «Бродячей собаки» спускается только что вернувшийся из африканских странствий Николай Гумилёв и изящным движением извлекает из кармана ручного белого мышонка. Или увидеть, как царственно сидит у камина «затянутая в чёрный шёлк» Анна Ахматова. Или послушать, как читают стихи поэты-акмеисты — тот же Гумилёв, Осип Мандельштам, Георгий Иванов…

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Бабочка барония — живое ископаемое Бабочка барония — живое ископаемое

Живых представителей древних видов бабочек можно встретить и по сей день

Наука и жизнь
Вареная кукуруза: польза и вред «царицы полей» Вареная кукуруза: польза и вред «царицы полей»

Полезные свойства, пищевая ценность и противопоказания кукурузы

Playboy
Медузомицет или комбуча? Медузомицет или комбуча?

Чайный гриб вновь стал популярным. Полезен ли он и чем отличается от комбучи?

Наука и жизнь
Битва дискаунтеров: как «Магнит» и X5 Retail Group конкурируют на рынке супердешевых товаров Битва дискаунтеров: как «Магнит» и X5 Retail Group конкурируют на рынке супердешевых товаров

Через пять лет на жесткие дискаунтеры будет приходиться 10% розницы

Forbes
Путешествуем дома Путешествуем дома

Как государства сопротивляются краху туристической отрасли

Forbes
Смена власти в гареме заставила самок гелад созреть быстрее Смена власти в гареме заставила самок гелад созреть быстрее

Влияют ли самцы на скорость созревание самок в дикой среде?

N+1
«Остров дядюшки Сэма» «Остров дядюшки Сэма»

Слава Алькатраса вышла далеко за пределы США

Дилетант
Звезды, потерявшие детей: Ирина Безрукова, Джон Траволта и другие Звезды, потерявшие детей: Ирина Безрукова, Джон Траволта и другие

10 трагических историй о звездах, которые пережили своих детей

Cosmopolitan
Елки-палки Елки-палки

Что пошло не так с стартапом по озеленению леса Maraquia

Forbes
Культурный слой советского периода: Майя Кучерская о «Секретиках» Петра Алешковского Культурный слой советского периода: Майя Кучерская о «Секретиках» Петра Алешковского

Книга «Секретики» напрашивается на каламбур — но она действительно «с секретом»

Школа Masters
Мадрид: от рассвета до заката Мадрид: от рассвета до заката

Давай отправимся в гастрономический марафон по испанской столице

Лиза
Сумка за три миллиона и платье из музея: 8 самых необычных нарядов Ким Кардашьян Сумка за три миллиона и платье из музея: 8 самых необычных нарядов Ким Кардашьян

Актриса и бизнесвумен Ким Кардашьян знает толк в красивых вещах

Cosmopolitan
История одного необычного мальчика История одного необычного мальчика

Даже если ребенку поставил диагноз психиатр, это не окончательный приговор

СНОБ
История одной песни: советско-германский плагиат «Марш авиаторов», 1923 История одной песни: советско-германский плагиат «Марш авиаторов», 1923

Вот это детектив: то ли фашисты украли у нас песню, то ли мы у фашистов

Maxim
«Искусство не терпит трафаретов» «Искусство не терпит трафаретов»

История жизни Ильи Репина в его картинах

Культура.РФ
Максим Федоров: искусственный интеллект в десяти вопросах и ответах Максим Федоров: искусственный интеллект в десяти вопросах и ответах

Профессор Сколтеха — об искусственном интеллекте и реальности сюжетов фантастики

РБК
Бизнесмены 2020 года: Loóna Бизнесмены 2020 года: Loóna

Создатели приложения Loóna добились того, что другим и не снилось

GQ
«Женщины слишком эмоциональны и не умеют рисковать». Почему в российском венчуре так мало женщин «Женщины слишком эмоциональны и не умеют рисковать». Почему в российском венчуре так мало женщин

Почему венчур до сих пор остаётся «мужским клубом»?

Inc.
Microsoft патентует систему для оценки продуктивности совещаний на основе языка тела и мимики Microsoft патентует систему для оценки продуктивности совещаний на основе языка тела и мимики

Технология, предназначенная для оценки эффективности совещаний

Inc.
Школа женского здоровья Школа женского здоровья

6 правил, которые помогут тебе чувствовать себя по утрам бодрой и отдохнувшей

Cosmopolitan
Дикий и забытый: факты и мифы о невероятном Lamborghini LM002 Дикий и забытый: факты и мифы о невероятном Lamborghini LM002

Самый скандальный и неожиданный итальянский внедорожник Lamborghini LM002

Популярная механика
Древнее индейское проклятие продолжает убивать президентов США. Джо Байден в группе риска! Древнее индейское проклятие продолжает убивать президентов США. Джо Байден в группе риска!

Это не бред сивых уфологов с РЕН ТВ, а исторически задокументированная история.

Maxim
Потеряла голову Потеряла голову

Что делать, если ты влюбилась, но не в своего мужа?

Лиза
Какая жалость! Как мы жалеем себя и когда пора прекратить это делать Какая жалость! Как мы жалеем себя и когда пора прекратить это делать

Недовольство всем, что тебя окружает, обычно похоже на насморк

Cosmopolitan
«Сама виновата». Как оренбургского следователя наказали за неэтичное поведение с жертвой насилия «Сама виновата». Как оренбургского следователя наказали за неэтичное поведение с жертвой насилия

Почему мы так критично реагируем на случаи насилия?

СНОБ
Периодическую часть спектра быстрого радиовсплеска объяснили дифракционным линзированием Периодическую часть спектра быстрого радиовсплеска объяснили дифракционным линзированием

В роли линзы могло выступать облако плазмы или небольшой массивный объект

N+1
Сайонара, Walmart: как крупнейший мировой ретейлер разочаровался в Японии Сайонара, Walmart: как крупнейший мировой ретейлер разочаровался в Японии

Какое будущее ожидает Walmart в стране самураев после почти 20 лет неудач?

Forbes
Суверенная электроника: зачем России производство наночипов Суверенная электроника: зачем России производство наночипов

За последние десять лет в России научились делать новые типы микросхем

Inc.
За кулисами пуска За кулисами пуска

Старт космической ракеты – зрелище без преувеличения грандиозное

Популярная механика
Тягач и полицейская BMW. Какие автомобили любил Диего Марадона Тягач и полицейская BMW. Какие автомобили любил Диего Марадона

Porsche, огромный тягач и другие автомобили в жизни Диего Марадоны

РБК
Открыть в приложении