О литературном и гастрономическом вкусе Серебряного века

Наука и жизньИстория

Ананасы в шампанском — это пульс вечеров!

Доктор филологических наук Иван Пырков

Фото: Wikimedia Commons/PD

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо и остро!
Весь я в чём-то норвежском! Весь я в чём-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!

Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! Крылолёт буеров!
Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
Ананасы в шампанском — это пульс вечеров!

Так в январе 1915 года «громокипящий гений» поэта Игоря Северянина запечатлел эксцентрические восклицания берущего разбежку века — удивительного времени, когда всё казалось возможным, когда скорость превратилась в категорию эстетики, а соединение несоединимого стало элегантной приметой новейшего искусства. Вишнёвый сад уже отдан был топору, Первая мировая уже началась, «Титаник» уже столкнулся с ледяной глыбой истории: былая жизнь с её богемным лоском, салонным изяществом и милыми аристократическими причудами погружалась всё глубже и глубже в пучину. Но увлечённый поэт видит пока лишь светлые краски, и его сконцентрированный стих, даже спустя столько времени, передаёт рецепторам вкусовые оттенки той, безумно-бесшабашной, прекрасной эпохи.

О вкусе воспетого Северянином времени — причём о вкусе в буквальном и переносном смысле — мы и поговорим сегодня, заглянув в литературно-артистические рестораны, или, как шутливо называли их иногда, «растеряции», и кафе, где обитала богема и пульс культурной жизни ощущался предельно чётко. И задумаемся над самим феноменом литературного ужина или обеда, по каким-то неслучайным, скорее всего, причинам объединяющего творческих, неординарно мыслящих и тонко чувствующих людей.

Первое десятилетие XX века оказалось бессонным для столичных улиц. Русское общество как будто бы хотело отыграться за то упущенное время, когда непроницаемые исторические обстоятельства сдерживали, приглушали жизнь — и сумеречное крепостное право, и мрачное семилетие, и дворянские поведенческо-этические кодексы, и строгие правила чиновной иерархии. Да, шумели балы, рауты, приёмы… Процветали, наконец, карточные игры, о природе которых блестяще писал историк литературы, культуролог и философ Юрий Михайлович Лотман. И рестораны, вроде любимого Пушкиным «Талона» на углу Невского проспекта и набережной Мойки, могли удивить посетителей самыми изысканными блюдами. И всё же то был чаще всего скрытый протест, звучащий полушёпотом либо же обращённый в символ ответ государственной машине.

Пушкинский и Гоголевский век во всех лучших своих проявлениях ориентировался на дневной свет, тогда как всё запретное, пугающее, опасное, необычное происходило в нём ночью. Вспомним, как возвращался Акакий Акакиевич Башмачкин по ночному Петербургу с чиновничьего вечера, устроенного, как сказали доверчивому герою, чтобы «вспрыснуть» его обновку: «Скоро потянулись перед ним те пустынные улицы, которые даже и днём не так веселы, а тем более вечером. Теперь они сделались ещё глуше и уединённее: фонари стали мелькать реже — масла, как видно, уже меньше отпускалось; пошли деревянные домы, заборы; нигде ни души; сверкал только один снег по улицам, да печально чернели с закрытыми ставнями заснувшие низенькие лачужки. Он приблизился к тому месту, где перерезывалась улица бесконечною площадью с едва видными на другой стороне её домами, которая глядела страшною пустынею».

В «Подвале Бродячей собаки» в один из вечеров 1912—1913 годов

Какое важное, показательное сочетание — «страшною пустынею». И ведь Гоголь не преувеличивает, великому писателю нет надобности в гиперболе, он просто констатирует факты, создавая образ Петербурга первой половины XIX века. Не случайно автор «Шинели» называет расплывчатые адреса, действие повести расходится концентрическими кругами от Невского проспекта с его департаментами, и в какую сторону ни посмотри — начинается в обозримом пространстве пустыня, тёмная окраина. Да, если бы призраку Башмачкина вздумалось объявиться в Петербурге в начале века двадцатого, то ему, пожалуй, негде было бы найти абсолютно уединённое и затемнённое местечко, чтобы беспрепятственно сдёргивать с генеральских плеч приглянувшиеся шинели — ночная пустыня за несколько десятилетий превратилась в сияющий огнями шумный оазис.

Эмблема работы М. В. Добужинского. 1912 год. Иллюстрация: Wikimedia Commons/PD

В новогоднюю ночь 31 декабря 1911 года в Северной столице на Михайловской, 5 открылось артистическое кабаре с подчёркнуто непосредственным названием — «Подвал Бродячей собаки» (говорили и просто — «Бродячая собака»). Жизнь здесь, в этом «Обществе интимного театра», всегда закипала ближе к полуночи и бурлила всю долгую ночь до самого утра. Стены «Подвала…» были расписаны Мстиславом Добужинским, признанным мастером урбанистического пейзажа и замечательным художником-иллюстратором, и Сергеем Судейкиным, театральным художником, сценографом, живописцем и графиком. Анна Ахматова, часто бывавшая в «Бродячей собаке», писала:

Все мы бражники здесь, блудницы,
Как невесело вместе нам!
На стенах цветы и птицы
Томятся по облакам.

Ты куришь чёрную трубку,
Так странен дымок над ней.
Я надела узкую юбку,
Чтоб казаться ещё стройней.

Иллюстрация: Wikimedia Commons/PD

Замечательно точно передающие атмосферу происходящего — и не только в «Бродячей собаке», но и во всей стране — строчки. Ахматова сразу же выхватывает главное: вместе нам невесело, люди, по большому счёту, разобщены, призрачность надуманных, фальшивых отношений свойственна времени затянувшихся ожиданий. Вот-вот что-то должно произойти, вот-вот старый мир, «как пёс голодный», если говорить по-блоковски, исчезнет с лица земли. И очевидная неизбежность грядущей трагедии лишь добавляет отчаянно-бессмысленной страсти в короткие вспышки случайных знакомств, мимолётных увлечений и мнимых влюблённостей. Тьма никуда не исчезла, она просто перекочевала из мира внешнего в мир внутренний. А чем от неё защититься, если не сверкающими вывесками, громогласными речами и салютующими бутылками шампанского. Пусть многое вокруг похоже на сон, пусть многое лишь кажется, но порой иллюзия нужна людям больше, чем правда. И эту спасительную (хотя бы для небольшой группы людей и для краткого исторического промежутка) иллюзию, если вдуматься, воспевали не только футуристы и символисты, но и многие выдающиеся художники Серебряного века. Вдохновение же находили они нередко именно в таких, как «Бродячая собака», богемных прибежищах. Здесь обсуждали будущее России, здесь спорили до хрипоты о предназначении искусства, здесь любили, случалось, и… вкусно поесть.

Здесь подавали необыкновенно вкусные битки с картофелем, холодного поросёнка с хреном и сметаной, осетрину, бифштексы с разнообразными гарнирами, прекрасные вина… Приглашения для избранных на обеды или ужины писались в шутливых стихах. Например: «В шесть часов у нас обед, // И обед на славу!.. // Приходите на обед! // Гау! Гау! Гау!» Придумал и возглавил кафе Борис Пронин — театральный режиссёр, соратник В. Э. Мейерхольда, остроумнейший и одарённейший человек, живущий, так сказать, экспромтом. О главном мечтателе Петербурга Пронине Алексей Толстой писал: «Если бы хватало силы, он бы весь мир превратил в бродячие театры, сумасшедшие праздники, всех женщин в коломбин…»

Борис Пронин.
Фото: Wikimedia
Commons/PD

Гербом «Бродячей собаки» — имелся тут и такой атрибут — стал пронинский пудель, изображённый положившим лапу на античную маску. Имелся и устав, придуманный Алексеем Толстым. Главное в идеологии «Бродячей собаки» — свобода от любых догм и элитарность (место для своих, для узкого круга). Впрочем, существовали билеты — специально для людей, не принадлежащих к высокой касте творцов-художников. Им, обычным, рядовым посетителям, предлагалось заплатить за вход 25 рублей — громадные по тем временам деньги. И самое удивительное, что отбою от желающих не было. Хотя ничего удивительного: и не такие деньги выложишь, чтобы посмотреть, как по лестнице в зал «Бродячей собаки» спускается только что вернувшийся из африканских странствий Николай Гумилёв и изящным движением извлекает из кармана ручного белого мышонка. Или увидеть, как царственно сидит у камина «затянутая в чёрный шёлк» Анна Ахматова. Или послушать, как читают стихи поэты-акмеисты — тот же Гумилёв, Осип Мандельштам, Георгий Иванов…

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Стереохимические фантазии Вант-Гоффа Стереохимические фантазии Вант-Гоффа

Ученые, которые первыми дали верное объяснение оптической изомерии

Наука и жизнь
Путь нутрициолога или как питание может изменить жизнь Путь нутрициолога или как питание может изменить жизнь

Расспрашиваем Нату Гончар о нюансах профессии нутрициолога и правильном питании

Cosmopolitan
О чём поведала астролябия VP-856 и как цифровые карты помогли заглянуть в прошлое О чём поведала астролябия VP-856 и как цифровые карты помогли заглянуть в прошлое

Как ученые и путешественники делали первые карты и измеряли расстояния

Наука и жизнь
Польза куркумы: доказанные преимущества специи для организма и рецепт золотого молока Польза куркумы: доказанные преимущества специи для организма и рецепт золотого молока

Положительные эффекты и противопоказания приема куркумы и напитков с ней

Playboy
Политика Политика

Политолог Глеб Павловский подмечает главные тренды в российской политике нулевых

Esquire
7 знаменитых мужчин, которые женились на своих секретаршах 7 знаменитых мужчин, которые женились на своих секретаршах

Почему мужчины, которые могут выбрать любую, выбирают ту, что поближе?

Maxim
Как вспышка на солнце «объяснила» происхождение заброшенной крепости Как вспышка на солнце «объяснила» происхождение заброшенной крепости

Дендрохронология помогла установить дату строительства древней крепости

Наука и жизнь
«Мы сидим на грантовой игле»: как журналистка запустила программу реабилитации для людей с ДЦП «Мы сидим на грантовой игле»: как журналистка запустила программу реабилитации для людей с ДЦП

Интервью с основательницей проекта «Лига мечты» Натальей Белоголовцевой

Forbes
«Я легкий на подъем человек» «Я легкий на подъем человек»

Анжелика Варум, несмотря на все сложности карантинного времени, успела немало

OK!
7 лучших фильмов о Японии 7 лучших фильмов о Японии

Фильмы, которые помогут лучше понять Японию и японцев

GQ
«Уродливая Вселенная: как поиски красоты заводят физиков в тупик» «Уродливая Вселенная: как поиски красоты заводят физиков в тупик»

Отрывок из книги Сабины Хоссенфельдер о том, как красота направляет исследования

N+1
В центре города В центре города

Городская квартира в стиле спокойной, мягкой неоклассики

SALON-Interior
Время Селесты Время Селесты

Главное музыкальное открытие года — лондонская певица Селеста

Vogue
Генная терапия предотвратила слепоту у мышей с глаукомой Генная терапия предотвратила слепоту у мышей с глаукомой

Раньше это заболевание поддавалось лишь паллиативному лечению

N+1
Как исправить неудачный татуаж — рассказывает мастер перманентного макияжа Как исправить неудачный татуаж — рассказывает мастер перманентного макияжа

Неудачный перманент — это неприятно, но исправимо. Рассказываем, как

Cosmopolitan
Правила современного этикета: что нужно знать о них женщинам? Правила современного этикета: что нужно знать о них женщинам?

Как изменился этикет для женщин

Psychologies
Человек «растроенный»: как и чем живет группа OQJAV Человек «растроенный»: как и чем живет группа OQJAV

Мы поговорили с группой OQJAV о том, как все устроено в их трио

РБК
Может ли убить рублевая монета, упавшая с крыши небоскреба Может ли убить рублевая монета, упавшая с крыши небоскреба

Может ли монета, упавшая с крыши здания, нанести серьезную травму черепа?

Популярная механика
Сами мы местные: как производят оптоволокно в России Сами мы местные: как производят оптоволокно в России

Российскому рынку оптоволокна есть куда расти

Inc.
Почему ребенок плачет Почему ребенок плачет

Плач новорожденного - это надежный сигнал любого неблагополучия

9 месяцев
Антибиотики оказались опасны для младенцев Антибиотики оказались опасны для младенцев

Чем антибиотики опасны для детей

Популярная механика
Похудеть за сутки на 2 кг: правила популярной Похудеть за сутки на 2 кг: правила популярной

Пирожные и конфеты застряли в районе талии?

Cosmopolitan
«Почему я плету индейские мандалы» «Почему я плету индейские мандалы»

Это древнее рукоделие помогло нашей героине пережить большое горе

Psychologies
Все аппараты, коснувшиеся поверхности Марса Все аппараты, коснувшиеся поверхности Марса

Практика показывает, что до Марса проще долететь, чем сесть на него

Популярная механика
Как написать книгу и раскрутить ее: полезное руководство начинающего писателя Как написать книгу и раскрутить ее: полезное руководство начинающего писателя

Писательство — дело благородное, но требующее больших усилий.

Playboy
Первый каскадерский трюк, первый спецэффект, первая комедия и другие важнейшие вехи кино Первый каскадерский трюк, первый спецэффект, первая комедия и другие важнейшие вехи кино

Как снимали блокбастеры на заре кинематографа

Maxim
5 нелепых исторических событий 5 нелепых исторических событий

Самые удивительные и необычные исторические факты, в которые трудно поверить

Maxim
Значимые следы: как любители грубых ботинок меняли историю Значимые следы: как любители грубых ботинок меняли историю

Рассказываем о шести главных бунтарях в истории ХХ и XXI веков

Esquire
«Услуги концентрации»: как заработать на том, что учишь людей работать «Услуги концентрации»: как заработать на том, что учишь людей работать

Как Молли Сонстенг учит людей концентрации и максимально продуктивной работе

Forbes
10 необычайных фактов про отца-супергероя Стэна Ли 10 необычайных фактов про отца-супергероя Стэна Ли

10 фактов о великом авторе комиксов Стэне Ли

Maxim
Открыть в приложении