Лепит, творит, ворует
Амбиции этого человека вышли за все существующие рамки. Джеймс Стант обманул не только принца Уэльского, но и принцессу «Формулы‑1». Не слишком ли много жертв потребовало его искусство?
Они прибыли в Кларенс-хаус, вестминстерскую резиденцию королевской семьи, в феврале 2017 года: коллекция из семнадцати шедевров, включая произведения Пикассо, Дали, Моне и Шагала, с первого взгляда покорила принца.
Чарльз жадно слушал, как Малкольм Роджерс (бывший куратор Национальной портретной галереи в Лондоне и отставной директор Бостонского музея изящных искусств) объяснял значение двух картин сэра Антониса ван Дейка, художника английского двора XVII века.
Картины принцу прислал Джеймс Стант, 38‑летний золотой магнат и бывший муж «принцессы «Формулы‑1» Петры Экклстоун. В последние годы Стант щедро снабжал желтую прессу новостными поводами: то спускал на шампанское Cristal £200 тысяч за вечер, то шокировал лондонцев кортежем из суперкаров (всего в коллекции Джеймса более двух сотен Rolls-Royce, Bentley, Ferrari и Lamborghini).
Помимо машин Стант собирал редчайшие шедевры изобразительного искусства. Принц Чарльз, едва увидев полученные работы, решил, что картины таких мастеров должны выставляться на самых почетных местах. Вскоре полотна были отправлены в Дамфрис-хаус — огромный особняк в Шотландии, который наследник престола отремонтировал за £45 миллионов, превратив в штаб-квартиру своей благотворительной организации — Фонда принца.
«Дорогой Джеймс, — писал принц Уэльский. — Я очень сожалею, что вы не смогли приехать в Кларенс-хаус, когда здесь появился Малкольм Роджерс с вашими чудесными картинами». Принц выражал восхищение произведениями искусства, «особенно двумя ван Дейками», и удовольствие от того, что теперь он может демонстрировать их в Дамфрис-хаус.
Однако вскоре мир увидел эти полотна в куда менее аристократичном окружении — на первой полосе The Mail on Sunday. Газета сообщала сенсационную новость: работы Пикассо, Дали, Моне и Шагала, застрахованные Фондом принца на £104 миллиона, на самом деле являются подделками кисти Тони Тетро — одного из самых умелых фальсификаторов живописи. Ссылаясь на то, что его картины выставлены в Дамфрис-хаус, а значит, прошли строжайшие проверки, Стант попытался использовать их для обеспечения крупных займов, чтобы погасить свои еще более крупные долги. Королева была шокирована этой новостью, а картины тут же покинули стены особняка.
В воздухе повисло два вопроса: каким образом проверяются предметы искусства из королевской коллекции? И кто, черт возьми, такой этот Джеймс Стант?
Человек за воротами большого белого особняка в Белгравии, одного из самых фешенебельных районов Лондона, находится под «добровольным домашним арестом» и почти не покидает своих владений. Его банковские счета заблокированы или опустошены, его коллекция автомобилей заложена, а обширное собрание произведений искусства, некогда открывавшее ему двери королевских дворцов, сведено к инвентарным спискам для потенциальных кредиторов.
На вопрос «Кто такой Джеймс Стант?» существует множество ответов, все зависит от того, кому вы его зададите. Он миллиардер и банкрот. Бывший любящий муж одной из самых богатых женщин на планете и домашний тиран, который угрожал убить свою жену. Один из самых выдающихся коллекционеров произведений искусства и мошенник, пытавшийся использовать подделки, чтобы поправить свой пошатнувшийся бюджет.
Железные ворота, а потом и двери за ними распахиваются. Один из личных телохранителей Станта, которые следуют за ним повсюду, провожает меня в кабинет, и спустя 45 минут из облака табачного дыма выплывает и сам хозяин.
Худой, с зачесанными назад волосами, он рассыпается в извинениях. На самом деле у него не было никаких дел и он просто оттягивал момент интервью — слишком давно не общался с журналистами.
«Я никогда не лгу, — уверяет Джеймс и тут же переходит к больной теме. — Это была спланированная клеветническая кампания. Я расскажу вам в точности, что произошло», — обещает коллекционер и начинает бесконечный путаный монолог, похожий на те, что днем и ночью появляются в его Instagram (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена). Этакие срочные включения из холостяцкого убежища, превратившегося в бункер.
«Эти картины обошлись мне в 30 миллионов фунтов! Я не могу заниматься бизнесом. Мои счета заморожены, ясно? Ты даже не представляешь, в каком кошмаре я сейчас нахожусь. Многие люди покончили бы с собой из-за такого».
Как говорит Стант, он стал жертвой множества подлых заговоров. «Они перевернули мой мир вверх дном», — признается вчерашний миллиардер. «Они» — это в первую очередь его бывший тесть Берни Экклстоун. Именно из-за таких могущественных врагов в прошлом году он был объявлен банкротом, а его личные расходы ограничены решением суда до £1000 в неделю. «Очень богатый человек живет сейчас как бездельник!»
Я оглядываю залитую солнцем гостиную, стены которой увешаны картинами: Моне, Дали, два портрета Уорхола, Веласкес… «Как бездельник?» — «Да! Потому что все мои деньги заблокированы! Я нахожусь в великолепном доме. Но знаешь что? Я понимаю, что говорю это как сноб, и все же: мне пришлось отпустить всех слуг и лишиться всех своих машин!»
Легионы друзей, деловых партнеров и даже семья Станта исчезли из его жизни, еще вчера полной вечеринок и работы. «Я жил как волк с Уолл-стрит и развлекался так же».
Вскоре он резко обрывает свою речь и, извинившись, отлучается в уборную, чтобы через несколько минут ворваться с новой тирадой. Так будет происходить на протяжении всего нашего разговора.
«Вы смотрите на меня как на сумасшедшего, — говорит он. — Но я один из самых здравомыслящих людей. Мой IQ на 18 пунктов выше, чем у Эйнштейна, просто я веду себя как помешанный, потому что заговор против меня прекрасно спланирован».
«Даже если некоторые из картин были подделками — а они абсолютно точно не были, — в чем преступление? — Его голос поднимается до крика. — Я люблю принца Уэльского. И я великодушно одолжил эти произведения ему для показа».
Фигура принца в разговоре неизменно вызывает у Станта бурные эмоции. В 2017 году, когда брат Станта умер от передозировки наркотиков, Чарльз «написал красивое, трогательное письмо», которое было прочитано на похоронах. В том же году, когда Стант переживал развод, принц был «так мил», что предложил отдельно указать его имя рядом с картинами в Дамфрис-хаус, хотя скандал вокруг этого имени уже начинал разгораться. («Я сказал: «Нет, ваше королевское высочество».) Стант никогда не сделает ничего, что могло бы навредить Чарльзу.