Дженнифер Иган: Манхэттен-Бич
Книга лауреата Пулитцеровской премии Дженнифер Иган «Манхэттен-Бич» вошла в список 10 лучших романов 2017 года по версии журнала Time. Главная героиня Анна мечтает освоить водолазное дело. События происходят в Америке конца 1930-х годов, и эта идея не вызывает у окружающих ничего, кроме смеха. Тем не менее, Анне выпадает шанс осуществить свою мечту. Необычная для женщины того времени работа позволяет ей вернуться к событиям далекого прошлого и выяснить обстоятельства таинственного исчезновения ее отца. С позволения издательства «Corpus» «Сноб» публикует первую главу.
***
Они уже почти доехали до дома мистера Стайлза, и тут только Анна поняла, что отец нервничает. Вначале ее занимало само их путешествие: машина плавно неслась по Оушен-паркуэй, будто они отправились в Кони-Айленд; на самом же деле четыре дня назад было Рождество, и холодина стоит — совсем не для пляжа. А дом-то какой! Трехэтажный дворец из золотистого кирпича, окон — не счесть, и над каждым трепещет на ветру маркиза в желто-зеленую полоску. Дом — последний на улице, за ним море.
Отец осторожно остановил модель «Джей» у обочины, выключил двигатель и сказал:
— Зайка, не надо украдкой коситься на дом мистера Стайлза.
— Я и не собираюсь коситься на его дом.
— Да ты уже сейчас косишься.
— Нет, — возразила она, — я просто щурю глаза.
— Когда косятся, обычно щурятся, — сказал он. — Ты сама определила смысл слова.
— А у меня это разные слова.
Он резко повернулся к ней:
— Не косись.
И тут до нее дошло. Она услышала, как он нервно сглотнул ком в горле, и у нее в животе тревожно екнуло. Она не привыкла видеть отца в таком волнении. Растерянным — да, видела. И поглощенным своими мыслями, конечно, тоже.
— А почему мистер Стайлз не любит, когда косятся? — спросила она.
— Этого никто не любит.
— Ты мне про это не говорил.
— Хочешь вернуться домой?
— Нет, спасибо.
— Я могу тебя отвезти.
— Если я буду коситься?
— Если из-за тебя у меня разболится голова, а на то похоже.
— Если повезешь меня домой, — заметила Анна, — то сильно опоздаешь.
Ей показалось, что он вот-вот влепит ей пощечину. Такое однажды уже было: подслушав перебранку матросов на причале, она длинно, смачно выругалась, и в ту же секунду его ладонь обожгла ей щеку. Та пощечина запомнилась Анне надолго, но, как ни странно, смутное воспоминание о ней лишь добавило ей дерзости.
Отец потер лоб над переносицей и обернулся к дочери. Благодаря ей нервозность у него как рукой сняло.
— Анна, ты ведь знаешь, что мне от тебя нужно.
— Конечно.
— Пожалуйста, займи детей мистера Стайлза — ты ведь умеешь, а я тем временем поговорю с мистером Стайлзом.
— Я, папа, так и думала.
— Еще бы, ты же умница.
Она вылезла из машины, распахнутые глаза заслезились под ярким солнцем. Раньше, до биржевого краха, это был их собственный «дюзенберг», модель «Джей». Теперь он — собственность профсоюза, но отцу разрешают пользоваться автомобилем для разных профсоюзных дел. После уроков Анна с удовольствием ездит с ним на ипподром, в церковь на общинные завтраки, а то и в административные здания, где лифт возносит их на верхние этажи, иногда даже в один из ресторанов. Но в частный дом она попала впервые.
Отец дернул ручку дверного звонка; дверь открыла миссис Стайлз: брови у нее тщательно выщипаны и подведены, как у кинозвезды, длинные губы накрашены блестящей алой помадой. Анна была уверена, что ее собственная мать красивее всех женщин, которых ей доводилось видеть, но неоспоримое очарование миссис Стайлз ошеломило ее.
— Я надеялась познакомиться с миссис Керриган, — хрипловатым голосом сказала миссис Стайлз, не выпуская из рук ладонь отца Анны. Он объяснил, что утром прихворнула младшая дочка, и жена осталась с ней.
Мистера Стайлза нигде не было видно.
Анна вежливо, но (как она надеялась) без тени благоговения взяла стакан лимонада с серебряного подноса — его поднесла чернокожая горничная в форменном голубом платье. Пол в холле был начищен до блеска, и Анна увидела свое отражение в красном платье, его сшила ей мать. За окнами примыкающей к холлу гостиной под бледным зимним солнцем поблескивало море.