Почему тема Великой Отечественной войны стала главной в культурной политике государства
В июле 2019 года Владимир Путин издал указ о проведении в 2020 году Года памяти и славы. Для этой темы нашлось место и в его традиционном новогоднем обращении. Тогда такое, не по сезону, упоминание майского праздника вызвало противоречивые реакции. Однако, как считает доцент кафедры международных отношений и гуманитарного сотрудничества РАНХиГС Дмитрий Михайлов, у обращения к теме Великой Отечественной войны есть своя политическая логика, которая связана со стратегией мобилизации, используемой государством с начала третьего президентского срока
Как уже не раз отмечалось, деполитизация стала основным содержанием деятельности Владимира Путина с момента прихода к власти. Известный политолог Дженни Эдкинс под деполитизацией понимает лишение ситуации «момента открытости и неразрешимости», которое дает возможность трактовать границы политического сообщества. В результате институционализации власть постепенно приобретает механический характер, и ее действия фактически начинают сводиться к простой калькуляции. Политическое, таким образом, характерно не для всех процессов, связанных с реализацией власти, оно актуализируется в моменты, подразумевающие ситуацию альтернативы.
Именно кардинальное изменение стратегии деполитизации после кризиса 2011 года привело к тому, что мемориализация Великой Отечественной войны приобрела гипертрофированные, порою гротескные формы.
В нулевые годы политическая стабильность обеспечивалась ростом доходов и «момент открытости и неразрешимости» купировался идеей эффективного администрирования. Российская власть реализовывалась по принципу бизнес-корпорации, в основе принципов принятия решений которой лежит экономическая целесообразность: «Политика мешает росту доходов, не лезьте в нее, и мы обеспечим процветание». Под этим лозунгом постепенно из политического выводилось все больше областей общественной жизни, шел активный процесс сокращения реального числа политических акторов.
После мирового финансового кризиса 2008–2011 годов социально-экономические основы стабильности пошатнулись, что не замедлило проявиться в виде беспрецедентно массовых акций протеста, сопровождавших выборы 2011–2012 годов.
Оценив масштаб оппозиционных волнений, власть начинает применять меры, направленные на выведение оппозиции за скобки общественной дискуссии. Теперь важные вопросы жизни перестают соответствовать «моменту открытости и неразрешимости» не потому, что это экономически выгодно, а потому что любые альтернативы трактуются как угроза безопасности, т. е. секьюритизируются. Если какая-то проблема угрожает существованию, она должна быть выведена за пределы обсуждений, относительно нее не может быть различных точек зрения.
Начиная с 2012 года секьюритизации подверглись различные области общественной жизни: религиозные чувства, посты в социальных сетях, публичные общественные мероприятия. Но апофеозом стала дискуссия вокруг принятия федерального закона об «иностранных агентах». Стоит отметить, что включение проблемы «иностранных агентов» в правовое поле само по себе является реифицирующим актом, поскольку, как отмечает Славой Жижек, предписания закона отсылают к существованию объекта, который потенциально связан с воплощением наших желаний. Закон об «иностранных агентах» проводит новую границу в определении нации и объективирует противопоставление, которое исключает из политического пространства часть населения.