Жизнь в Полумире: роман о девочке, которая родилась в психиатрической клинике
Мать Эльбы — беглянка из Восточной Германии, которая смогла выбраться в свободный мир, но снова оказалась взаперти в психиатрической больнице. Сама Эльба не знает жизни без сильнодействующих лекарств, публичных сеансов электросудорожной терапии, оскорбительных замечаний врача и грубости санитарок. С разрешения издательства «Иностранка» Forbes Woman публикует роман Виолы Ардоне «Великое чудо любви», сюжет которого разворачивается на фоне реформы системы психиатрической помощи в Италии конца 1970-х.
Правило номер один: не поел — голодным ходи. Запоминать числа Мутти меня учила при помощи рифм. Еще учила буквам, названиям рек и морей, кратности и дольности, историям из греческой мифологии и тайному языку Германии. От нее я узнала куда больше, чем от Сестер-Маняшек. Чтобы не сойти с ума, говорила Мутти, нужно найти себе занятие, нужно учиться. Тебе бы тоже стоило, советую я Новенькой. Хочешь знать столицу оранжевой Германии? А желтой? Она закрывает один глаз, что я воспринимаю как «нет».
С тех пор, как ее привезли, прошло уже три запятая два дня, но она еще ни разу не окунула ложку в тарелку. Ладно, сейчас ты есть не хочешь, ворчу я, но ты должна знать, что упрашивать тебя никто не будет и кормить с ложечки, летит самолет, открывай скорее рот, — тоже. Никто не придет нас поддержать — придется поддерживать друг друга самим, не то дело кончится ремнями и электричеством. Мы все здесь разные, и все — сломанные куклы, не стоящие починки. Но послушай меня: я родилась и выросла в Полумире, как панда в зоопарке, которую показывали в документалке по третьему каналу. Мама — псих и дочка — псих, психи — вся семья у них.
Когда я была совсем маленькой, медсестры придвигали мою койку к той, где спала Мутти, и ничего плохого не случалось, если не считать одной маленькой, смуглой чокнутой, каждый божий день кричавшей: я себе голову разобью, я себе голову разобью, — пока однажды она не выполнила своего обещания. Просто ударилась об стену — и разбила. Сестры-Маняшки говорили, будто мозг — серое вещество, только это неправда, понимаешь? У Жилетт ушло четыре запятая два дня, чтобы оттереть со стены красные пятна, но, кажется, я до сих пор вижу темный ореол, хотя случилось это давным-давно, в те благословенные времена, когда у нас с Мутти, двух счастливых кошечек в Море Спокойствия, было все что нужно: ласки, поцелуи, фыр-фыр в шею, песни из Сан-Ремо, рекламные ролики и свежие серии «Счастливых дней» по вечерам.
Мутти говорила, что Полумир похож на океанский круизный лайнер: Гадди — капитан корабля, медсестры — матросы, у них даже форма белая. Решетки на окнах — иллюминаторы, они нужны для защиты от брызг, летящих из внешнего мира, когда во внешнем мире шторм. А Красные и Синие леденцы помогают не лишиться рассудка от морской болезни.
Тебе нравятся корабли? Новенькая разглядывает пальцы ног, потом вдруг подмигивает, что я воспринимаю как «да». Хотя это всего лишь тик, непроизвольное движение тела, легко заметное снаружи, но совершенно не контролируемое изнутри, — так я записываю в «Дневнике умственных расстройств». У меня тоже бывает тик, признаюсь я, чтобы с ней подружиться, и потираю костяшкой указательного пальца правой руки крохотную горбинку на носу.