Как Чарли Кауфман сводит все концы со всеми началами

WeekendСобытия

Снова всегда

Как Чарли Кауфман сводит все концы со всеми началами

Текст: Ксения Рождественская

Фото в материале: Likely Story, Projective Testing Servic

«Думаю, как все закончить» Чарли Кауфмана — один из лучших в истории кино хоррор-ромкомов, меланхолический триллер о знакомстве с родителями, квантовый театр абсурда, солипсический трактат, роудмуви о том, что будет раньше — отчаяние или счастливый конец и как туда добраться сквозь весь этот холод и лед, да еще чтобы мороженое не растаяло. И уж точно это фильм с идеально правильным финалом. Фильм, в котором «думаю» безусловно важнее, чем «закончить», и гораздо важнее, чем «все».

Еще остается «как» — в случае с Чарли Кауфманом, автором «Синекдохи, Нью-Йорка» и «Аномализы» и сценаристом «Быть Джоном Малковичем» и «Вечного сияния чистого разума», в этом слове таятся бездны. Как он это делает?

Он берет персонажа и делает из него пустой кружок. Он берет человека и растапливает его память, приторную память из придорожной забегаловки. Он берет писателя и заставляет его что-то написать. Потом стереть. Он подталкивает к финалу не своих персонажей, а зрителя: тебе страшно? тебе смешно? тебе больно? ты растерян? Вот, так уже лучше.

Увалень Джейк (Джесси Племонс) везет мечтательную Люси (в титрах она названа Молодой Женщиной) знакомиться с родителями, начинается метель, и Люси думает, как все закончить. Возможно, все наоборот: Люси (Джесси Бакли) едет с Джейком знакомиться с его родителями, метель не заканчивается, и Джейк задумал что-то страшное. Возможно, все вообще не так: слишком часто герои смотрят в камеру, слишком редко друг на друга. В самом начале фильма старый человек, внезапно помолодевший, а потом, кажется, снова постаревший, смотрит в окно и говорит: «Все предположения верны. Чувствую, как нарастает ужас. Настало время для ответа. Всего один вопрос. Ответить всего на один вопрос». Он стоит у окна, вспоминает юность. Он сидит в темноте, и она не хуже в комнате, чем темнота снаружи.

Ужас, действительно, нарастает. Все предположения верны: полосатый свитер Молодой Женщины постепенно и неуклонно меняет цвет, из Люси она превращается в Лючию, на секунду мелькает кто-то вообще неизвестный; она то занимается квантовой физикой, то работает официанткой, то картины пишет. Родители Джейка (Тони Коллетт и Дэвид Тьюлис) стареют и молодеют, стареют и молодеют — и ужасно раздражают, не только этим, но этим особенно. Собака Джейка…

Существует немало фильмов о коте Шрёдингера, который одновременно жив и мертв, пока кто-то не посмотрит, жив он или мертв. «Думаю, как все закончить» в числе прочего фильм о собаке Джейка, которая одновременно прах в урне на книжной полке — и бесконечно отряхивающаяся мокрая псина в гостиной. Зрителю приходится принять все версии одновременно, и для этого необязательно помещать животное в одно пространство с чем-нибудь убийственным. Хотя здесь есть и что-нибудь убийственное.

В каком-то интервью — задолго до «Думаю» — Кауфман рассказывал, что, когда работал над «Адаптацией», застрял в творческом кризисе. Единственное, что ему помогло,— это подумать о том, как он не способен ничего написать. «О чем я сейчас думаю? Где моя голова? Внутри чего я сейчас нахожусь? В чем я тону?» Собственно, это главные вопросы для любого человека, неважно, смотрит он новости или новый фильм Чарли Кауфмана. «Думаю, как все закончить» отвечает на этот вопрос, надо лишь внимательно прочитать название фильма.

Если кинокритик Роджер Эберт смотрел кауфмановскую «Синекдоху, Нью-Йорк» несколько раз, чтобы разобраться в происходящем на экране, то «Думаю» надо посмотреть несколько раз и несколько раз очень внимательно не посмотреть. Может быть, тогда… может быть, тогда.

Джейк, кажется, думает написать роман (роман, очевидно, пишет Джейка) и тянет в него все известные ему цитаты, все книги, собранные в его комнате, всех девушек, которых когда-либо видел, все мороженое и забегаловки, которые встречались ему по пути. И девушку, с которой он когда-то не познакомился,— она ведь захотела бы порвать с ним через месяц или полтора; кто не захотел бы порвать с Джейком? В его голове копошатся, съедая его заживо, Каспар Давид Фридрих, Эндрю Уайет, Водсворт и Полин Кейл, Дэвид Фостер Уоллес и Ги Дебор, Земекис, Муссолини, «Оклахома!», приторное мороженое. Игры разума. Бесконечные шутки. Женщина под влиянием. Сам себе и Фрейд, и «Википедия», и волк, и овца.

Люси, кажется, хочет вырваться из этого заснеженного недо-Твин-Пикса, найти свое имя, ответить на звонок — если верить ее телефону, звонит она сама себе. В основу фильма лег роман канадского писателя Иэна Рейда (так мертвые ягнята легли у дверей хлева), в нем героиня прекрасно знала, что услышит, если нажмет кнопку «принять вызов». В фильме это неочевидно — а так еще страшнее. Адаптация Кауфмана далеко уходит от оригинала: он говорит, что должен позволить себе делать с романом «все, что кажется осмысленным», иначе ничего живого не получится.

Джесси Бакли в интервью говорила, что в «Думаю» важен не сюжет, а опыт его проживания. Кауфман никогда и никому не объясняет, «что хотел сказать автор»: ему кажется, что это неважно. И неважно, какие ощущения вызывают его персонажи.

Кауфман-сценарист — абсурдист, кафкианец, комедиограф. Но даже лучшие режиссеры — ярмарочный фокусник Мишель Гондри, поставивший «Вечное сияние чистого разума», или бодрый Спайк Джонз, снявший «Быть Джоном Малковичем» и «Адаптацию», не готовы дойти до края тоски и усталости, из которых на самом деле замешаны герои Кауфмана. Его двойники, его отражения, его персонажи-недоделки, выпадающие из собственной памяти,— все они одновременно комедийные маски, трагедийные персонажи и герои хоррора. Одновременно автопортреты и шаржи. Они ползут к счастью, но недоверие к самим себе и к целому миру — целым мирам — висит на них, как цепи на колесах.

«Синекдоха, Нью-Йорк» — сад расходящихся кварталов, воплощение анекдота о матрешке, которая «спит в гробу в гробу в гробу». Собственно, там же спит и герой «Аномализы», для которого все люди мира — один и тот же человек. И, разумеется, там же спят наяву персонаж(и) «Думаю, как все закончить». Единственное, чем заняты все герои Кауфмана,— единственное, чем занят каждый человек, от Малковича до Малковича,— это изматывающие, пробуксовывающие, как будто по свежему снегу, попытки вылезти из себя, пересечь свои границы, найти собственный голос. Кто-то делает это при помощи другого человека — неважно, знает он его семь недель или семь лет, неважно, знакомил он этого человека с родителями или еще нет, неважно, помнит ли, как этого человека зовут. Кто-то — при помощи культурных игр, цитат, головы Малковича, попыток найти своих и успокоиться, попыток обсудить культурное пространство.

И вот, о радость, наконец его герои слышат собственный голос — но этот голос читает чужие стихи («Класс, шикарный текст,— то ли умиляется, то ли ужасается герой, прослушав стихотворение, только что написанное героиней.— Это вот прям как будто обо мне»). Или, о счастье, герой пересекает свои границы, но оставляет на таможне собственный разум. Или, хвала Полин Кейл, мы добираемся до Нобелевской премии, но зал полон псевдолюдей в уродском стариковском гриме.

Это фильм о взаимоотношениях старости и памяти, человека и воображения, темноты, которая снаружи, и тьмы, которая внутри. Это фильм о взаимоотношениях автора и реальности, автора и времени. «Время проходит сквозь нас»,— замечает тот, кого время унесло. Это фильм о том, как мы идем к какому-то финалу, собирая по дороге все, что мы знали о жизни. Со стороны может показаться, что это комедия, или триллер, или любовная драма, что вот-вот произойдет что-то ужасное или прекрасное,— но пока мы не добрались до финала, ничего нельзя сказать, только прожить все это. Только смотреть, как проходит время.

Конечно, Кауфман всегда снимает фильмы о времени. О довольно долгом времени, пока все продолжается,— том самом времени, когда еще можно решить, как все закончить. Потом все кончается само. Даже в его длиннейшем — 700 страниц — и безумнейшем, даже по сравнению с его фильмами, романе «Муравечество» речь идет не просто о кинокритике, который пытается восстановить утраченный киношедевр по одному кадру, но о «путешествиях во времени во всем их разнообразии».

Герой Кауфмана — чтобы не впасть в спойлеры, давайте называть этого персонажа «мы»,— так вот: мы копошимся во времени, пытаемся перепридумать реальность, перепридумать собственную историю, обсуждая с самими собой фильмы Кассаветиса или картины Уайета. Путешествуем по единственному кадру, который сохранился от целого мира, и надеемся по нему восстановить вселенную. Хотим сделать так, чтобы в финале — Нобелевская премия, мюзикл, полный зал.

А получается, что в финале — заснеженная машина, пустая школа, ярчайшее солнце.

Но одновременно с этим в финале — Нобелевская премия, мюзикл, полный зал. Все одновременно. Все прямо сейчас. Все всегда.

Малкович Малкович Малкович Малкович. Закончить закончить закончить. Все все все все.

Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Связанные одной нейросетью Связанные одной нейросетью

На что способна российская система мониторинга VIJU

Деньги
В мире животных В мире животных

10 мест на родных просторах, куда можно отправиться, чтобы увидеть животных

Добрые советы
Инвестиции не задались Инвестиции не задались

Самые выгодные вложения 2024 года

Деньги
Лёгкая импровизация Лёгкая импровизация

Лёгкий и мягкий интерьер, в котором много воздуха и света

Идеи Вашего Дома
Relax, Take It Easy Relax, Take It Easy

Что самое важное в совместном отдыхе для Алексея и Лейсан Чадовых

OK!
7 мифов про метаболизм: Разобьём новогодние мифы вместе! 7 мифов про метаболизм: Разобьём новогодние мифы вместе!

Сколько можно есть — новогодние мифы о метаболизме

Новый очаг
Каникулы: ошибки любящих родителей Каникулы: ошибки любящих родителей

Какие ошибки допускают родители на каникулах и как их исправить?

Лиза
Юра, мы все развенчали Юра, мы все развенчали

«Мифология советского космоса»: деконструкция космического нарратива

Weekend
Виктор Тульчинский: «До сих пор считаю уход Ефремова из «Современника» ошибкой» Виктор Тульчинский: «До сих пор считаю уход Ефремова из «Современника» ошибкой»

В театре «Современник» царил дух товарищества

Коллекция. Караван историй
Туве Янссон Туве Янссон

Правила жизни писательницы Туве Янссон

Правила жизни
Вперед, к природе! Вперед, к природе!

Зимняя вечеринка на даче: как все устроить за три дня

Лиза
«Африка-Алкебулан: sentio ergo sum» «Африка-Алкебулан: sentio ergo sum»

Чему нам следует поучиться у Африки и африканцев?

Знание – сила
Эпохальное восьмилетие Эпохальное восьмилетие

Какой была «ельцинская эпоха» независимой России?

Дилетант
Как грабили Зимний Как грабили Зимний

Что стало с культурными ценностями после штурма Зимнего дворца в 1917?

Дилетант
Трофеи Вьетконга Трофеи Вьетконга

Во время Вьетнамской войны почтовые марки выпускала не только Республика Вьетнам

Дилетант
Жито Жито

Удивительно, как можно попасть в жернова истории и построить целый хутор

Seasons of life
Щавель, персик и трансформер: что значит странный сленг подростков и почему взрослые его запрещают Щавель, персик и трансформер: что значит странный сленг подростков и почему взрослые его запрещают

Почему сленговые выражения подростков так злят старшие поколения?

Psychologies
Это не шутки: что такое мемкоины Это не шутки: что такое мемкоины

Можно ли разбогатеть на меме с собачкой или лягушонком

VC.RU
Женщины поймут Женщины поймут

Энрика Антонелли: в чем идея новой коллекции под лозунгом Made by Italian Women

Grazia
Дорогая моя Москва Дорогая моя Москва

Краткая история элитных районов Москвы

СНОБ
Жить в поиске Жить в поиске

Художница Любовь Попова: новатор в живописи, сценографии, промышленном дизайне

Дилетант
Чем дышат почвы и как они влияют на климат Чем дышат почвы и как они влияют на климат

Наверное, мало кто знает, что почвы участвуют в регуляции климата

Наука и жизнь
«Заткнись ради команды»: биатлонистки рассказали о сексуальном насилии в сборной «Заткнись ради команды»: биатлонистки рассказали о сексуальном насилии в сборной

Почему в сборной США по биатлону процветало сексуальное насилие?

Forbes
Основатели Simple — о 30-летии бренда и планах на будущее Основатели Simple — о 30-летии бренда и планах на будущее

Основатели Simple — зачем нужно покупать вино, разлитое в год рождения детей

РБК
Утомленные ленью Утомленные ленью

Почему лениться так утомительно?

Лиза
«Скрещенья рук… судьбы скрещенья» «Скрещенья рук… судьбы скрещенья»

Еще один закрученный сюжет из Серебряного века

Дилетант
Корпорация «Винисиус»: как звезда «Реала» построил свой бренд и монетизировал его Корпорация «Винисиус»: как звезда «Реала» построил свой бренд и монетизировал его

Как талантливому бразильцу удалось построить империю, которая делает его богаче.

Forbes
Бородатый рейс — о чем говорят мужчины на приеме у косметолога и пластического хирурга Бородатый рейс — о чем говорят мужчины на приеме у косметолога и пластического хирурга

Почему мужчины все чаще обращаются к косметологам и хирургам

СНОБ
Сказка, ставшая реальностью Сказка, ставшая реальностью

Константин Маркелов о «дофамин-банкинге» и новой продуктовой культуре корпораций

Правила жизни
«Голос поэта» «Голос поэта»

О проекте «Голос Поэта» прямо как в лучшие годы, когда стихи печатали в журналах

OK!
Открыть в приложении