Замечательный сосед
Человек, он же центр мироздания и вершина пищевой цепочки, столетиями уничтожал других существ, полагая, что он хозяин на этой планете. Жители мадагаскарского острова Нуси-Бураха, искусные рыболовы и китобои, считали так же и истребляли китов, зимующих у местных берегов. Но вдруг опомнились, решив наладить дружеские отношения с животными. В выигрыше оказались все.
Из кабины пилота океан похож на аквариум, куда вместо рыбок запустили китов. Силуэты гигантов окружают остров, отгородившийся от синей бездны тонкой линией рифа. Ширина коралловой стенки не больше ста метров. Видимый только с воздуха барьер делит водное пространство на две части. На одной половине — киты в поисках рыбы, на другой — мальчишки в поисках крабов. И киты, и люди поглощены охотой и не видят друг друга.
Знать наперечет
Нуси-Бураха, известный многим по прежнему названию Сент-Мари, — тропический остров, вытянутый вдоль восточного побережья Мадагаскара. От Большой земли его отделяет узкий, чуть меньше десяти километров в ширину, пролив. Тысячелетиями в эти теплые воды, защищенные от ветра и волнений, приплывают на отдых горбатые киты из Антарктики.
Бывший военный летчик Франсуа-Ксавье Майер, или просто Фифу, знает, как выследить объект, выбрать правильный угол наблюдения и держать оптимальную дистанцию столько, сколько требуется. Маленькая шестиместная Cessna 206 со снятыми дверьми кружит над очередным китом. В дверном проеме по пояс торчит фотограф Жан. Аэрофотосъемка китов в самом разгаре.
«Справа!» — Фифу пытается перекричать шум мотора. Наушники не справляются с шумоизоляцией. «Сессна» грохочет как старенький Ан‑24. Внизу видны черные спины двух самок и детеныша. Фифу объясняет, что мать с «теленком» сопровождает няня. Когда мама ныряет на глубину за едой, малыш, еще не готовый уходить так глубоко, остается под присмотром няни. «Горбачи всегда помогут друг другу!» — восхищается Фифу.
К животным приближается небольшая моторная лодка с парочкой туристов. Их гид показывает рукой в сторону китов. Фифу морщится. Лодка подошла слишком близко. По правилам, установленным на острове, между наблюдателями и животными должно быть не менее ста метров. А если речь о самке с детенышем, то не менее двухсот. Похоже, Фифу запомнил и капитана, и гида. Всем предстоит серьезный разговор на суше.
«Воздушная съемка дает цельную картинку. Очень удобно считать, сколько особей в данный момент находится в прибрежных водах», — говорит Фифу. Он разворачивает самолет, и мы пролетаем над другой китовой парой. Такое впечатление, что наш пилот предчувствует появление животных. Но на самом деле за годы полетов Фифу научился видеть «следы» на поверхности океана. Во время движения кит создает хвостом водяные вихри. Когда они поднимаются, на поверхности посреди океанской ряби образуется дорожка из гладких пятен. По ним можно определить присутствие кита, прежде чем он вынырнет.
«Так их выслеживали местные китобои», — рассказывает Фифу. Он говорит, что бецимисарака, аборигены Нуси-Бураха и восточного берега Мадагаскара, всегда отличались большим мастерством в рыбной ловле. И конечно, киты традиционно были для них добычей, а не объектом наблюдения и восхищения.
Дети пиратов
На земле Франсуа Майер не теряет набранной скорости. Из кабины самолета он перепрыгивает в кабину автомобиля, несмотря на тропическую жару и «мора-мора» — свойственную малагасийцам традиционную неторопливость.
Мы едем в главный город Нуси-Бураха — Амбудифутутру, где находится штаб некоммерческой организации по защите морских млекопитающих Cetamada, основанной Фифу и его друзьями в 2009 году. Амбудифутутра стоит на берегу укромной лагуны, где на рубеже XVII–XVIII веков была пиратская база. Сокровища тех времен до сих пор находят в прибрежных водах. Предок Фифу, Наполеон де Ластель, был корсаром, легализованным правительством Франции пиратом, наладившим родственные и деловые отношения с воинственными бецимисарака в XIX веке.
Офис Cetamada находится в просторном деревянном доме в непосредственной близости от порта. Стены увешаны плакатами: виды китов, хвосты, схема китового скелета…
«Прогресс и промышленная революция XIX века сделали китобойный промысел очень прибыльным делом, — говорит Фифу. — Как сейчас добыча нефти». Он берет с полки книгу «История китобойного дела в Индийском океане» (на французском) и показывает иллюстрации. На одной — полуголые аборигены, разделывающие кита на берегу. На другой — большой корабль с подъемным краном и многочисленными надстройками на палубе.
В XIX веке, с приходом на Мадагаскар французских колонизаторов, начался профессиональный отлов китов с использованием больших кораблей и гарпунных пушек. Убийство животных поставили на поток. На море действовали огромные кораблифабрики. Аборигенов нанимали на них китобоями. Пойманных горбачей разделывали прямо на борту, затем топили жир, заливали в бочки и отправляли заказчикам. Китовый жир в то время был дешевым источником энергии и универсальным заменителем масла. В западном мире его повсеместно использовали для уличного освещения вплоть до начала XX века. Китовый жир оказался востребован во всех видах промышленности, включая военную (отличная смазка), а также в производстве косметики (мыло, крем, губная помада) и продуктов питания (маргарин и дешевое масло для готовки). «Тысячи убитых китов ежегодно! Удивительно, что мы до сих пор имеем возможность смотреть на них в дикой природе».