Вывести из заблуждения
Десять лет Одиссей возвращался из Трои домой, на родную Итаку… Его путешествие породило больше версий и легенд, чем было точек на карте его маршрута. Но есть подозрение, что значительную часть этого времени хитроумный герой Гомера кружил очень близко от дома…
Я же не знаю страны прекраснее милой Итаки.
Гомер. Одиссея. IX, 28*
* Перевод с древнегреческого В.В. Вересаева.
-С утра мы вышли в сторону Лефкады, — парень с прогулочной яхты, бросившей якорь в городе Итаки (Вати), столице острова Итака, подливает себе узо и продолжает, — вдруг паруса теряют ветер. Лодка замедляет ход. Небо на глазах затягивают тучи. Рулевой зовет капитана, тот едва успевает перехватить штурвал, когда ударяет шквал… Целый час нас мотало, прежде чем удалось вернуться на Итаку.
Слушатели свежей морской байки в таверне на набережной кивают с пониманием. «Посейдон разгулялся, но Одиссей вам помог», — говорит Зотикос Иоаннидис, хозяин заведения, плечистый седобородый грек в синей клетчатой рубашке с засученными рукавами, широких брюках и белоснежном фартуке. Он похлопывает парня по плечу и ставит перед ним двойную порцию жареной рыбы под маринадом саворо. Напротив таверны, на коротком пирсе, стоит памятник Одиссею, герою поэмы Гомера, изображенному в двух ипостасях. Первая фигура, перед которой делают селфи туристы, представляет сурового морехода. Он уверенно опирается ногой о скалу и смотрит в сторону моря. Не сразу замечаешь позади, на том же пьедестале, второго Одиссея, борющегося с морской стихией. Стоя на одном колене на обломке корабля или плота, он упорно гребет остатком весла.
— Я часто слышу похожие истории, — говорит Зотикос, кивая в сторону парня с яхты. — Моряки считают Вати самой защищенной бухтой в Ионическом море, заходят сюда в непогоду.
— Чем же им помогает Одиссей? — спрашиваю.
— Такая здесь присказка, — объясняет Зотикос. — С давних пор на Итаке чтят Одиссея, считают покровителем мореходов. Его царство тоже называлось Итакой, хотя, кроме нашего острова, могло занимать еще несколько: Кефалонию, Лефкаду, Меганиси.
Циклоп на обочине
Муж великанского роста в пещере той жил. Одиноко
Пас вдалеке от других он барашков и коз.
Гомер. Одиссея. IX, 187–188
Отчаянно вцепившись в руль скутера, мчусь по белым камням мостовой в Спартохори, одной из трех деревень на острове Меганиси. Тороплюсь, рискуя не вписаться в частые повороты узких улиц, чтобы не потерять из виду скутер Барнабаса, мальчишки-проводника, который взялся показать мне пещеру Циклопа. По счастью, мудрые меганисийские кошки не стремятся перебегать дорогу, сидят у обочины или выглядывают из-за домотканых занавесок на окнах светло-кремовых и белых домов. Кроме кошек, проехав всю деревню, не встречаю ни единой души (и это в середине дня), дальше путь идет по серпантину вниз, в сторону гавани Спилия.
Есть вероятность, что остров Меганиси в период Троянской войны и сразу после нее, приблизительно в XIII–XII веках до н. э., входил в состав Кефалинийского государства вместе с современными островами Итака, Кефалония, Лефкада, Закинф и другими. Кефалинийцы занимались земледелием, ремеслами, были опытными мореходами и торговали с Критом, Египтом, Кипром, областями нынешней Италии, Малой Азии и странами Балтийского моря. В поэмах Гомера государство с тем же набором земель, что и Кефаллия, называется царством Итака, которым правит Одиссей. А Меганиси, скорее всего, выступает в роли полумифического острова Тафос. Его жители преуспевают в торговле и пиратстве, а правитель — добрый друг царя Итаки.
Возвращаясь домой с Троянской войны, Одиссей со своим войском разграбил фракийский город Исмара. Потом буря отнесла его флотилию к земле лотофагов, поедателей лотосов. Вероятно, в Северную Африку — на территорию Ливии или Туниса. Затем царь Итаки попал на остров циклопов, на географический прототип которого чаще других претендуют Сицилия и Крит. Но у жителей Меганиси другие данные.
Чудом невредимая (почему мне не сиделось на Итаке?), проклинающая серпантины и скутеры, наконец догоняю Барнабаса. Он ждет на миниатюрной автостоянке, рядом с почти незаметным указателем к пещере. Три крупных серых кролика, словно овцы, щиплют травку рядом со скутером Барнабаса. Когда мы идем по тропинке к предполагаемому жилищу одноглазого Полифема, из высокой травы появляется фазан и, не обращая на нас внимания, вышагивает впереди, что-то поклевывая на земле. Вокруг поют птицы, летают бабочки, в лесу звенят колокольчики, которые здесь вешают на шею козам и овцам. Людей по-прежнему не видно — ни туристов, ни аборигенов. Я уже готова поверить, что три тысячи лет назад в подобном уголке острова вполне мог затеряться циклоп, а то и не один.
Пещера, в обозримой части, оказывается неглубоким гротом, заполненным сросшимися сталактитами и сталагмитами. Мой проводник клянется, что на самом деле пещера очень большая, но проход вглубь нее пока не найден.
— Археологи исследовали пещеру, — говорит Барнабас, — нашли осколки древнего кувшина, в котором тот, кто здесь жил, мог хранить молоко. У нас верят, что циклоп Полифем, пленивший Одиссея с командой, держал в этом месте овец.
Одноглазый великан съел нескольких спутников царя Итаки. Но Одиссей выколол глаз людоеда и хитростью вызволил всех из пещеры: связал вместе по три овцы, и каждый оставшийся в живых спрятался под брюхо к средней овце в тройке. Выпуская овец из пещеры, слепой Полифем ощупывал их спины, дав, таким образом, беглецам уйти.
— Разве Меганиси вписывается в маршрут Одиссея? — во мне снова пробуждается скептик.
— Почему нет? — воздевает руки потомок тафийцев. — Посейдон мог сыграть жестокую шутку и забросить царя Итаки близко к дому гораздо раньше, чем тот ожидал.
Живя «в стране Одиссея», сложно не обзавестись собственным мифом. После спасения от циклопа мореход гостил у бога ветров Эола, затем великаны лестригоны уничтожили все его корабли, кроме одного. Следы этих приключений находят за пределами Ионического архипелага. Но дальнейший маршрут Одиссея приводит на цветущий остров Паксос.