О белом черте Келе
Чукотская легенда
1930 № 3
Кель, белый чукотский черт, играет так. Он берет снег в пригоршни и, скупо улыбаясь, дует на него. Снег летит. Тогда начинается на Чукотской земле белый крутень, снежное кипение, ледяной шторм. Великий ветер носится в неистовой исступленной пляске со стонами и свистами, словно все жившие на земле собрались на шабаш и бьют в ярары — священные бубны. <…>
Во время пурги чукча не молится богу, мысли чукчи отданы Келю. <…> Кель — белый чукотский черт, владыка белого мира — боится всего черного. Он бессилен, когда оттаивает черная земля, поэтому заботливая жена всегда мажет лицо уезжающего мужа сажей.
Старый чукча-охотник в яранге рассказывает русскому гостю чукотские были, а за стенками моржового вигвама бесится пышная пурга — игрище белого Келя. <…>
— Я слышал от моего деда, а мой дед узнал от своего деда. Триста раз приходила с Ледовитого океана полярная ночь, триста раз прилетали птицы с юга — с тех пор. Тогда первый раз увидели люди Келя. Он пришел и назвал себя казаком. Он жил среди людей и снова пропал.
При полыхании северных сияний в дикарских вигвамах живет легенда о русском казаке Семене Дежневе, в 1648 году обогнувшем Чукотский полуостров и открывшем русским глазам чукотские земли. <…>
О Келе, голубых песцах и полярных ночах рассказывает мне, гостю, старый охотник, хозяин моржовой юрты. <…>
— Триста раз приходила весна. Триста раз кричали прилетевшие с юга птицы. Только раз приходил Кель и называл себя казаком. Теперь Кель снова пришел. Его зовут сыном Бай, и он живет в Уэлене. <…> Кель рос как маленький чукча. Мать нежно обнюхивала его. Он повизгивал по-песьи. Люди смотрели и завидовали Бай, матери будущего китобоя. Когда мальчик подрос, все увидели, что он упрям, силен и дерзок, как мужчины, приезжающие на шхунах. Семилетним мальчуганом Кель впервые участвовал в охоте. А когда ему минуло двенадцать лет, он ушел из яранги в факторию*. <…> Тогда он не был еще признан Келем. Это ошеломляющее признание и неожиданная слава пришли весной, когда сына