Чей в море мех?
В этом году исполняется 110 лет первой Международной конвенции об охране животных. Четыре государства сначала в течение столетия беспощадно истребляли морских котиков, а затем все же договорились о том, чтобы спасти их от истребления.
Проблема использования ценных ресурсов, на которые претендуют несколько государств, не раз на протяжении истории приводила к войнам и конфликтам. Можно вспомнить, как диктатор Ирака Саддам Хусейн оккупировал Кувейт в 1990 году, после того как две страны не смогли разделить богатое приграничное нефтяное месторождение, или как сейчас обострились отношения Египта с Эфиопией, планирующей возвести гигантскую плотину для электростанции на Голубом Ниле, которая поставит под угрозу египетское сельское хозяйство и водоснабжение. Тем не менее в истории были примеры, когда странам удавалось договориться о решении подобных задач и тем создать прецеденты на будущее.
Так произошло 110 лет назад, когда четыре страны – Соединенные Штаты, Россия, Великобритания и Япония – сумели решить вопрос о том, как вместе регулировать использование и охрану ценного природного ресурса. Тем самым от полного уничтожения оказались спасены северные морские котики – тюлени, которым эволюция определила для обитания клочки суши между Азией и Америкой. Одновременно страны мира научились заключать международные соглашения по охране природы, а человечество обогатилось примечательными памятниками культуры.
Носитель меха
Морскими котиками называют несколько видов ушастых тюленей, родственников морских львов, главная особенность которых – наличие густого мехового подшерстка. Теплый мех позволяет этим тюленям не накапливать слишком большой слой жира для защиты от холода, что делает их более маневренными в воде и позволяет погружаться на большую глубину. Но в эпоху, когда пушнина была одним из важнейших и прибыльных видов сырья, этот мех превратил котиков в желанный объект промысловой охоты.
С мехом котика человечество – во всяком случае, та его часть, которая имела обычай заготавливать мех и продавать его за большие деньги, – познакомилось относительно поздно. Котики обитали (и обитают) главным образом в приполярных водах вблизи Арктики и Антарктиды и не встречаются в Северной Атлантике, где их могли бы обнаружить средневековые европейские мореплаватели. Животные массово выходят на сушу лишь во время спаривания и выращивания потомства. Самые большие скопления этих тюленей обычно образовывались на далеких океанических островах. Поиск котиковых лежбищ был одной из важных целей открытия участков бесплодной скалистой суши в приполярных водах.
С конца XVIII века американские добытчики меха стали предпринимать многочисленные экспедиции в южные полярные воды. Как и в случае c мировым китобойным промыслом, это занятие в XIX веке оказалось сосредоточено в руках промышленников Соединенных Штатов. Для поэтизации этого промысла не нашлось своего Мелвилла, однако американские зверобои, как и китобои, тоже предпринимали далекие и опасные экспедиции за вожделенными тюленями. В ряду мореплавателей, которые, как Фаддей Беллингсгаузен и Михаил Лазарев в 1820 году, воочию наблюдали Антарктический континент, был и американский зверобойный шлюп «Хироу» под командованием капитана Натаниела Палмера, который занимался поиском новых лежбищ котиков и так добрался до северной оконечности Антарктиды 17 ноября 1820 года. Отчасти связано это было с тем, что расположенные в более доступных местах лежбища уже были опустошены, и экспедициям, невзирая на риск, приходилась забираться во все более опасные и неисследованные воды.
Русское богатство
Котики обитают и в северных широтах, которые, в отличие от антарктического океана, рано попали в поле зрения колониальных держав, а потому вокруг них завязывались иные сюжеты. Северные морские котики выходят на лежбища главным образом на островах Берингова моря (важное исключение составляет расположенный вблизи Сахалина остров Тюлений), то есть на территориях, значительная часть которых была открыта, а затем введена в хозяйственный оборот благодаря Великой северной экспедиции и плаванию, осуществленному под руководством находящегося на российской службе командора Витуса Беринга. По этим причинам первым пользователем открытых ресурсов оказалась Россия.
Как известно, экипаж пакетбота «Святой Петр», которым командовал Беринг, был вынужден в 1741–1742 годах зимовать на необитаемых островах, впоследствии названных Командорскими – по воинскому званию скончавшегося во время зимовки Витуса Беринга.
Выжившие члены экипажа после тяжелой зимовки вернулись на Камчатку не только с собранным научным материалом, но и с большим запасом меховых шкур, которые моряки успели добыть, охотясь на берегу.
Главным богатством были шкуры калана, или морского бобра, – их привезли около 700. Мех калана из-за своей особой густоты ценился особенно высоко. Однако заодно было установлено, что на открытые Берингом острова выходят большие стада котиков.
К тому времени русские, видимо, уже знали о существовании меховых тюленей. Тем не менее впервые стало известно, в какой именно географической точке их можно добывать массово. Был обнаружен источник ценного ресурса, который прежде встречался лишь эпизодически. Это предопределило дальнейшее развитие событий.
На пути к монополии
Экспорт северной и сибирской пушнины в свое время составлял заметную долю доходов российской казны. Однако в случае с островами Берингова моря требовалась совершенно иная организация добычи. Ее нельзя было доверить местным аборигенам, на которых, как это происходило в Сибири, накладывалось обязательство по выплате ясака, то есть натуральной подати, взимаемой пушниной. Новые земли находились за пределами бюрократического управления и к тому же (в частности, в случае Командорских островов) были необитаемы.
Поэтому добычей меха занялись экспедиции промышленников, наскоро сколачивавших компании и отправлявшихся к далеким островам между Азией и Америкой бить зверей. На Алеутских островах, также открытых экспедицией Беринга и оказавшихся в сфере освоения России, такие компании привлекали к зверобойному промыслу местных коренных жителей – алеутов, которые были более искусны в этом промысле, чем те русские, которых удавалось завербовать для подобных предприятий (такое привлечение аборигенов почти никогда не оказывалось полностью добровольным).
Первые компании подобного рода создавались как разовые предприятия, делившие пай сразу после продажи добытых мехов. Поэтому их участники заботились лишь о максимальной добыче товара, то есть бесконтрольно и бессистемно истребляли всех пушных зверей, которых могли достать. Более прибыльной, учитывая цену меха, долго считалась добыча калана, но котики также становились жертвами этого варварского промысла, тем более что популяции каланов по численности были несравнимы с котиковыми. В первые несколько десятилетий они были почти полностью истреблены.