История с литературой
Легко быть творческим человеком, когда тебе не нужно заботиться о низменном: например, о том, чем платить за квартиру и хватит ли коту корма до зарплаты (увы, не его). Но что делать, если ты понимаешь: офис – точно не твое, мечтаешь заниматься искусством и получать за это достойные деньги? Писательница Уна Харт (Анастасия Максимова) готова поделиться опытом.
Своими словами
Был такой очень, очень старый анекдот про Шаляпина и ямщика. Ямщик спросил знаменитого оперного певца: «Кем работаешь, барин?» На что тот ему ответил: «Да вот, брат, пою». Ямщик отмахнулся: «Я не про это. Я спрашиваю, кем работаешь? Петь – это мы все поем. И я пою, когда скучно станет. Я спрашиваю – ты что делаешь?».
Примерно такое я слышу каждый раз, когда отвечаю на вопрос, чем занимаюсь. Я писательница, литературный агент и партнер в бюро «Литагенты существуют». Да, это моя работа. Да, этим я зарабатываю. Собеседники понимающе закатывают глаза: а, муж обеспечивает (ага, наследство от нигерийского принца).
Честно, меня печалит твердое убеждение окружающих, будто творчеством нельзя заработать. Много лет и мне самой в голову не приходило, что можно сделать литературный труд профессией. Я провела пять совершенно бесполезных лет в педагогическом вузе, потом устроилась на работу. Всё это время не переставала писать, но думала: тексты – для души, а для денег что угодно другое.
Жизнь тогда была разделена на «рабочую работу» и «писательство». На «рабочей работе» я занималась комьюнити-менеджментом: то есть общалась с пользователями о продукте, который наша компания производила. Он, к слову, был слабый, и меня особо не вдохновлял. А я не терплю, когда в том, что я делаю, нет кайфа. Поэтому тайком от всех я познакомилась с PR-командой (спасибо ребятам: не зная того, они отомкнули заветный сундучок) и вызвалась написать для них пару статей – всё равно было некому. Так текст тайком просочился в мою «рабочую работу».
Красные башмаки
Первую книгу я издала довольно поздно. Долгое время сочинительство было эскапизмом. Я писала, чтобы писать, а не для того, чтобы написать. Приходя домой после учебы или работы, я садилась за ноут и ныряла в придуманные миры. Так рождалось то, что я называю «бесконечными историями» – огрызки произведений, островки эпизодов, персонажи, которые не могли внятно рассказать, кто они и откуда.
Однажды я шагала на работу (а дорога от метро до офиса выглядела, будто чей-то экранизированный депрессивный эпизод) и думала о том, как мне хочется красных башмаков – таких, которые полагается стаптывать, танцуя среди фей. И вот тогда-то впервые случилось это – строчка текста, которая проявилась так отчетливо, словно я ее уже где-то написала: «Она поклялась любить свое дитя больше всех на свете. Так и случилось. И когда, несколько лет спустя, у нее родилась вторая дочь, она возненавидела ее лютой ненавистью». За десять минут в моей голове сложилась история, куда поместилась одна токсичная семья, сказки, тролли и красные башмаки… И я решила: ее я допишу во что бы то ни стало.