Воин света
Дом Джона Гальяно на севере Франции — райский уголок, в котором креативный директор Maison Margiela смешал все самое любимое: стиль маркизы де Помпадур, дары Востока, работы местных мастеров, Sex Pistols и моду. Хэмиш Боулз первым напросился в гости.
«Я не пропускаю ни одного блошиного рынка или броканта, — рассказывает креативный директор Margiela Джон Гальяно. — Обожаю процесс охоты за сокровищами и сами находки — все это так волнительно, словно ты получаешь ключ от дверцы, а за ней еще одна, и еще, и еще». «Его нужно останавливать, — смеется Алексис Роше, партнер Гальяно в жизни и работе. — Сам он этого не сделает!»
Гальяно дорожит своими находками «с блошиного рынка, из путешествий, вещами с прошлым — они пропитаны историей, энергией и вызывают сильные эмоции. Когда эти эмоции рождаются, я могу творить».
Сокровища дизайнера хранятся частью в парижской квартире Гальяно и Роше в районе Марэ, частью — в их скромном фермерском доме в Оверни — одном из самых идиллических регионов, той самой глубинной Франции, где родилась бабушка Роше. Дом оказался прекрасным убежищем, когда десять лет назад в карьере Гальяно был непростой период. К нашей общей удаче, дизайнер смог обуздать демонов с помощью жесткой реабилитации и направил свой творческий пыл на перемены в Maison Margiela, куда пришел в 2014 году. Тогда-то пара и стала искать что-то поближе к Парижу.
Друг-антиквар предложил посмотреть дом в абсурдно-живописной деревушке Жерберуа на севере Франции, в Пикардии, с ее мощеными переулками, фахверковыми домами и розариями. «Время тут как будто остановилось, — говорит Роше. — Мы почувствовали, что у этого места есть душа». Не забудем и про знаменитые антикварные магазины в соседнем Руане.
Жерберуа славится садами, разбитыми на рубеже веков художником-постимпрессионистом Анри Ле Сиданэ на холмах вокруг разрушенного дома. Эти сады служили бесконечным источником вдохновения для его будто бы подернутых дымкой памяти, словно мерцающих пейзажей. Он даже запечатлел тот самый дом, который присмотрели Гальяно и Роше: особняк XVIII века, по мнению Джона, стал местом действия флоберовского романа «Мадам Бовари». Супругов поразил и дом, и окрестная красота, и местные легенды — устоять было невозможно.
Дом был в ужасном состоянии, и Гальяно развернул масштабную реставрацию, стремясь сохранить романтическую патину старины. Так, каждую плитку черепицы на крыше пронумеровали перед тем, как снять, и вернули на место после того, как укрепили фундамент и стены. Внутри устроили перепланировку, ориентируясь в первую очередь на вид из окна и на то, как падает свет в разное время суток. Так, вестибюлем к спальне служит главная ванная комната, уставленная антикварными флаконами из-под духов, венецианскими зеркалами с гравированными узорами и фотопортретами барона Вильгельма фон Глёдена — с них смотрят приятные молодые сицилийцы. Но даже они не могут соперничать с пейзажами, открывающимися глазам Гальяно и Роше, нежатся ли они в старинной ванне или чистят зубы у раковины.
Бывая в Лондоне, Гальяно всегда забегал полюбоваться антиквариатом и легендарными тканями Colefax & Fowler, выставленными в особняке XVIII века, который когда-то принадлежал владелице фабрики Нэнси Ланкастер и был штаб-квартирой компании. Именно там была знаменитая гостиная, которую Нэнси выкрасила в солнечный бутанский желтый цвет. Гальяно восхищен и комнатой, и кутюрными стандартами работы, которыми руководствуются в Colefax & Fowler: «Хороший мастер на вес золота». Шторы для парижской квартиры дизайнер шил вместе с лондонскими декораторами. В Жерберуа ему помогал Даниэль Словик, который когда-то работал в Colefax & Fowler. «Мы все делали вместе, — вспоминает Словик, — было здорово сотрудничать с дизайнером, который понимает, что такое кутюр. Он всегда выбирает самые интересные варианты».