Материя и сознание
Валентин Юдашкин поговорил с нами о тридцатилетнем юбилее своего модного Дома, бунтарстве, молодом поколении и о любви — к кутюру и джинсам.
«Добрый день! Мы ведь уже когда-то встречались?» — Валентин Юдашкин входит в богато украшенный зал особняка Сумароковых в Вознесенском переулке. Последние семь лет здесь его офис, ателье и шоурум. Я ожидаю его среди серебряных ожерелий в африканском стиле и массивных клипс в форме солнца. Рядом под стеклом лежат джинсовые кипы. Это новая коллаборация с дизайнером из Израиля Дэвидом Ройтманом.
Мы действительно встречались с Валентином, ровно десять лет назад, по случаю предыдущего юбилея. Тогда специально для Vogue Дом моды открыл свои архивы, и мы с коллегой провели несколько дней, изучая шедевры Haute Couture. Их были десятки, нет, сотни. Расшитый тюль, объемная парча, хрупкие перья, сложнейшие сюжеты, перенесенные на шелк. Чистая мýка для редактора — пытаться выделить одну фантазию дизайнера на фоне остальных.
Спустя несколько лет я работала главным редактором одного женского журнала. Звезда на обложке была одета в платье Valentin Yudashkin. На следующее утро после выхода номера раздался звонок. «Доброе утро, это от Валентина Абрамовича, соединяю?» «Как вам удалось поймать это настроение? Просто «Весна» Боттичелли! Заходите в гости пить чай», — говорил он приятным и даже нежным голосом. Чай так и не случился, вскоре маэстро серьезно заболел. А сегодня я вижу перед собой не просто окрепшего человека. Он будто заново родился. Сияющие глаза, короткая стрижка, белая футболка, серый кашемировый кардиган и джинсы. На руке браслет из зеленых нефритовых бусин. «Говорят, хорошо для здоровья».