VogueМода

Дорогого стоит

Па­ри­жан­ка Вик­ту­ар де Ка­стел­лан уже два­дцать лет от­ве­ча­ет за дра­го­цен­но­сти Dior и рас­ска­зы­ва­ет Vogue, как ари­сто­крат­ка и ту­сов­щи­ца ста­ла зо­ло­тых дел мастером.

Текст: Алексей Тарханов

Яр­кая и сме­лая, Вик­ту­ар де Ка­стел­лан очень по­хо­жа на укра­ше­ния, ко­то­рые она со­зда­ет. Де­воч­ка из дво­рян­ской се­мьи на­ча­ла ра­бо­тать в Chanel под кры­лом Кар­ла Ла­гер­фель­да, по­взрос­ле­ла, при­шла в Dior и де­ла­ет Haute Joaillerie так, что ее ве­щи мож­но не толь­ко но­сить, но и вы­став­лять в му­зе­ях. Это не про­сто юве­лир­ное, это и со­вре­мен­ное ис­кус­ство, скульп­ту­ры, ко­то­рые укра­ша­ют на­ше тело.

Ко­гда ее сни­ма­ют фо­то­гра­фы, они ино­гда про­сят на­деть на паль­цы па­ру-трой­ку сде­лан­ных ею ко­лец. Но да­же на ее круп­ных кра­си­вых ру­ках это вы­гля­дит су­щим рас­то­чи­тель­ством. Та­ких укра­ше­ний не мо­жет быть мно­го; та­кая, как Вик­ту­ар, мо­жет быть толь­ко одна.

Гимн свободе

Бер­нар Ар­но по­звал ме­ня в Dior в уди­ви­тель­ный мо­мент: юве­лир­ное де­ло у мар­ки толь­ко на­чи­на­лось, и от нас за­ви­се­ло, ка­ким оно бу­дет — пом­пез­ным или ве­се­лым и ар­ти­стичным.

Во­круг бы­ло мно­го пре­крас­ных юве­ли­ров. Вся Ван­дом­ская пло­щадь — сплошь ве­ли­кие До­ма. Но они пря­та­ли сво­их ху­дож­ни­ков. Вы­пус­ка­ли кол­лек­тив­ные ра­бо­ты. И тут я сва­ли­лась ни­от­ку­да, как с вет­ки, един­ствен­ная жи­вая ху­дож­ни­ца, к то­му же жен­щи­на. На ме­ня смот­ре­ли с рас­кры­ты­ми гла­за­ми — «да что это она вы­тво­ря­ет», а я все мог­ла се­бе поз­во­лить, по­то­му что бы­ла чужая.

А еще по­то­му, что мне да­ли сво­бо­ду. И де­ло не в том, что я опас­ная некон­тро­ли­ру­е­мая безу­ми­ца, а вла­дель­цы мар­ки — фи­лан­тро­пы. Я про­сто не мо­гу без сво­бо­ды. Я, мо­жет, и ста­ну ра­бо­тать, но ни­че­го хо­ро­ше­го из это­го не вый­дет. При этом я знаю гра­ни­цы, по­то­му что без них моя жизнь пре­вра­ща­ет­ся в хаос.

В муж­ском юве­лир­ном ми­ре я быст­ро осво­и­лась, по­дру­жи­лась с ма­сте­ра­ми, ко­то­рые по­ня­ли ме­ня и бы­ли ра­ды рас­крыть­ся с неожи­дан­ной сто­ро­ны. Обо­жаю лю­дей, ко­то­рые уме­ют ра­бо­тать руками!

А те­перь по­яви­лось мно­го храб­рых дев­чо­нок, ко­то­рые то­же ста­ли де­лать укра­ше­ния. И это пре­красно.

Сериал «Династия»

У жен­щин мно­го жиз­ней. Сколь­ко бы­ло у ме­ня? Да­же ко­гда я вспо­ми­наю дет­ство, оно де­лит­ся на мно­го ча­стей. Бы­ли мо­мен­ты пе­чаль­ные, бы­ли ве­се­лые. Шко­лу я не лю­би­ла, не знаю, кто мо­жет лю­бить шко­лу. Это все­гда тюрьма.

Я спа­са­лась до­ма. Мы иг­ра­ли с мо­и­ми ку­зе­на­ми и ку­зи­на­ми — у ме­ня огром­ная се­мья, це­лый клан. Де­душ­ку с от­цов­ской сто­ро­ны я не зна­ла, хоть и но­шу его фа­ми­лию. Да и отец его ед­ва за­стал, тот умер очень мо­ло­дым. Но я хо­ро­шо пом­ню мою ба­буш­ку. Она ов­до­ве­ла в два­дцать один год, по­том не раз вы­хо­ди­ла за­муж, ро­ди­ла и вос­пи­та­ла пя­те­рых де­тей, обо­жа­ла оде­вать­ся и но­сить укра­ше­ния. Она их ме­ня­ла в за­ви­си­мо­сти от пла­тьев по несколь­ку раз в день.