Дом Дорна, Дорн дома
Уголок Парижа в центре Киева — весной Иван Дорн выпускает четвертый альбом DornDom и доверяет Vogue самое ценное: новую квартиру, оформленную женой Анастасией, и историю их романа.
Хелло», — машет мне с экрана Иван Дорн в черной футболке с надписью «Мастер спорта по торезскому хапкидо». Рядом с ним на диван усаживается его невесомая жена Анастасия Новикова в нежно-розовых шелковых брюках Sleeper с перьями и в бежевом топе-халтере Zara.
Вы наверняка видели ее в чувственном клипе на песню «Тебе нема сьогодні», который Иван выпустил этой зимой. Но я влюбилась в Анастасию еще год назад. В сумасшедшем двухчасовом выпуске подкаста «Сережа и микрофон» Иван вдруг прервал ведущего: «Моя жена записала тебе колыбельную. Возможно, тебе понравится». И Настя нарочито фальшивым колоратурным сопрано залилась песней про то, как соберет сны из капель воды. Шутка в стиле семьи Дорна. Они, Иван и Анастасия, вообще очень похожи на героев фильмов Уэса Андерсона — сумасшедших, веселых и очень красивых.
Вот, например, хапкидо на майке. Вообще-то это корейское боевое искусство, но Иван называет так любимую игру своей «дорнабанды». «Суть в том, чтобы смастерить из чего угодно мячик и перебрасывать его друг другу — руками, ногами, не важно. Главное, чтоб не упал на пол». В моей школе это называлось «сокс», но хапкидо поэтичнее. Ему даже будет посвящен трек на новом альбоме.
Тема дома, вынесенная в заглавие пластинки, играет в жизни Ивана особую роль. Накануне Нового года Дорны переехали в новую квартиру в центре Киева — с лепниной, декоративным камином эпохи Людовика XV, доставленным из Франции, антикварным зеркалом времен Наполеона II, ради которого Настя нашагала тринадцать километров по парижскому блошиному рынку Сент-Уан, и эксклюзивной скульптурой номер 10 из серии Love Molecule одесского скульптора Grishigiano (Дениса Грищука). Иван любит пить чай за мраморным кухонным столом, сделанным на заказ украинскими мастерами из плиты итальянской фабрики Mirage. Или читать в сером кресле Fredericia у камина. Рядом на бетонном журнальном столике Mogg лежит Настина книга «Искусство цвета». «Половину прочитал, сильно. Классно почерпывать что-то из другой среды, вообще непонятное тебе. Настя у нас визуал, я про музыку». В свободное от изучения дизайна время Иван интересуется Шолоховым, Лесковым, Довлатовым.
В трех метрах от читальни Ивана располагается Настин рабочий стол Palette с полочкой из черного мрамора и «стул-барашек» Elefy из коллекции испанского дизайнера Хайме Айона для датской компании &Tradition. И все же ее любимое место — уголок в спальне с креслом Pierre Paulin 1970‑х годов. «Фабрика во Франции еще работает, но мне было важно найти оригинал тех времен. Сработали хештеги в инстаграме (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена), я листала ленту днями и ночами. Так и вышла на мужчину из Бельгии, который готов был это кресло продать».
Есть в доме и еще одно место, особенно важное для хозяина. В 2017 году Дорн рассказывал Юрию Дудю о роли туалета в музыке. «Это такой трансовый момент. Если не брать телефон в руки, ты уходишь в мысли, пока сидишь на унитазе. Мозг должен отдыхать, но он не отдыхает. Приходят идеи, начинаешь креативить. Уверен, что у половины артистов на унитазе рождалась куча всего». Может быть, поэтому вся сантехника в квартире итальянской марки Cielo. Анастасия называет ее Apple в мире унитазов. А Ивана интригует, что название звучит как cello — «виолончель».
В отличие от вопросов гигиены, про семейную жизнь Иван Дудю ничего не выдал. Свое первое интервью Настя давала параллельно с переездом в новую квартиру, в декабре 2021‑го, для украинского Vogue. Там они с Иваном рассказали, что вместе 14 лет, учились в Славутиче в параллельных классах. Жили в домах напротив. В восьмом классе «оба решили блеснуть физико-математическими способностями — так и соединились в классе «Б».
«Иван единственный в школе носил настоящий мужской портфель, черный такой, с кнопочкой, который нужно держать в руке, — улыбается Настя. — Еще у него была особенная походка. Знаете, он ходил как будто на пружинах». Неудивительно, учитывая, что Ваня уже тогда был кандидатом в мастера спорта по бальным танцам, мастером парусного спорта, обладателем второго юношеского разряда по плаванию и третьего взрослого по легкой атлетике. «В последних классах мы иногда сталкивались по дороге в школу. О чем говорили — не помню, но Ваня все время выдвигал странные теории. Мы доходили до крыльца, а на пороге расходились в разные стороны. Потому что он был в компании отличников, а я — тех, кто срывал урок».
«А я вообще не помню, чтобы мы вдвоем ходили в школу, — включается Иван. — Когда мы учились, я думал, что Настя не мой типаж. Мужчины же так устроены, что они на всех девчонок пытаются примерить историю: мой человек или нет. Что-то произошло только через год после выпускного. Мы пересеклись в Крыму, в Евпатории. Тогда я подумал: мне нравится, как она выглядит, как себя ведет. Мне удалось посмотреть на Настю свежим взглядом. Мы уже год учились в Киеве — я на кинематографическом факультете в Киевском национальном университете театра, кино и телевидения, Настя — в Национальном авиационном университете на факультете дизайна».