Vogue

Выбор Vogue

Евангелие от Пьера

Дизайне­ру Пьеру Кардену де­вя­но­сто пять. О моде про­жи­то­го сто­ле­тия и сво­ем вкла­де в нее он рас­ска­зал Vogue.

Пьер Карден офи­ци­аль­но бес­смер­тен. Таков его ти­тул во Француз­ской ака­де­мии, где он, един­ствен­ный из при­чис­лен­ных к лику immortels, до сих пор пред­став­ля­ет моду. Несколь­ко дней в году он про­во­дит в де­ре­вуш­ке Лакост в Любероне, тех са­мых ме­стах, где был при­ду­ман фильм с Расселом Кроу «Хороший год». Здесь его ма­лень­кое цар­ство, увен­чан­ное зам­ком, в ко­то­ром бу­ше­вал ко­гда‑то мар­киз де Сад. Каждое лето Карден устра­и­ва­ет здесь те­ат­раль­ный и му­зы­каль­ный фе­сти­валь, по­ка­зы­ва­ет свои кол­лек­ции — на шоу из Парижа при­ле­та­ет са­мо­лет жур­на­ли­стов. Когда они уле­та­ют, ди­зай­нер вновь на­ве­ща­ет мест­ные ре­сто­ран­чи­ки. Все здесь его зна­ют как на­сто­я­ще­го мар­ки­за Карабаса, ко­то­ро­му при­над­ле­жат поля и луга, пру­ды и леса, дома и рестораны.

За свои де­вя­но­сто че­ты­ре года он пе­ре­жил несколь­ко эпох и эс­те­тик, но остал­ся со­бой и со­хра­нил свое имя в соб­ствен­ных ру­ках. Он до сих пор бе­рет­ся за все: про­ек­ти­ру­ет ме­бель, от­кры­ва­ет го­сти­ни­цы, стро­ит дома, как тот тол­стов­ский ста­рец, ко­то­рый са­жал яб­ло­ни, хоть и не ожи­дал для себя пло­дов. Чем боль­ше узна­ешь про него, тем ин­те­рес­ней ста­но­вит­ся его жизнь. И все рав­но раз­го­вор с ним пре­взо­шел все ожидания.

О вдохновении

В наше вре­мя моду со­зда­ва­ли, а не вы­чи­ты­ва­ли в жур­на­лах или под­смат­ри­ва­ли в кино. Сейчас жур­на­ли­сты толь­ко и объ­яс­ня­ют, ка­кие ис­точ­ни­ки вдох­но­ве­ния на­шли ди­зай­не­ры. Если бы мы в свое вре­мя де­ла­ли ом­ма­жи XIX веку, что бы у нас по­лу­чи­лось? Мода долж­на со­зда­вать но­вое — луч­ше пусть ее нена­ви­дят, чем презирают.

Среди моих совре­мен­ни­ков толь­ко Курреж и Пако Рабанн были изоб­ре­та­те­ля­ми, ис­кав­ши­ми бу­ду­щее. Я удив­ля­юсь: как это мо­жет быть? Мы — люди, ко­то­рые вы­шли в кос­мос, и до сих пор оде­ва­ем­ся как сто лет на­зад? В честь по­ле­та Гагарина я сде­лал кол­лек­цию Cosmocorps — ком­би­не­зо­ны для де­ву­шек и юно­шей, ко­то­рые мож­но было бы но­сить и на Земле, и на Марсе. Однажды мне уда­лось при­ме­рить ко­стюм, в ко­то­ром Нил Армстронг впер­вые сту­пил на по­верх­ность Луны. Так вот, мои вещи куда удобнее!

В 1960‑е я на­чал все­рьез ра­бо­тать с гео­мет­ри­ей пла­тья, и те мо­де­ли до сих пор вы­гля­дят на­сто­я­щим аван­гар­дом. Это по­то­му, что я ни­ко­гда не про­ек­ти­ро­вал пла­тья «во­круг тела»; мои на­ря­ды — это го­то­вые вазы, в ко­то­рые уже по­том по­ме­ща­ет­ся де­вуш­ка. Одежда — преж­де все­го скульп­ту­ра, она не долж­на об­на­жать, не долж­на быть вуль­гар­ной. Сейчас на по­ди­у­мах боль­ше по­ка­зы­ва­ют кра­си­вых мо­де­лей, чем кра­си­вые платья.