Собачье сердце
Почему понять (и простить) — это меньшее, что хороший хозяин может сделать для любимой собаки, и тогда ей не понадобится никакой психолог, объясняет Надежда Адвокатова.
У меня шесть собак. Два джек-рассела живут в Италии, еще один, Роник, в Москве: это их сын, но папа плохо с ним уживается, поэтому пришлось родителей поселить отдельно. Еще с нами здесь живет собака дочки Саши, шиба-ину Сачико. Есть большая собака из приюта, Кона. Дворняга, но все говорят, что это ирландский волкодав. Ну и совсем старушечка, той-терьер. Дети были маленькие, копили на нее деньги, а я не разрешала. Но они наскребли, и нам пришлось добавить.
Все они очень разные. Из приюта, она, конечно, пуганая, бедная. Очень два года всего боялась. Часто считают, например, что джек-расселы непослушные. Но для меня это любимая порода. Потрясающие, умнейшие собаки. И надежные компаньоны. Они с тобой должны делать все, везде и всегда. Если ты смотришь в окно, им тоже надо посмотреть. Если уделять им время, они ничего не портят. Совершенно нормальные собаки. Но, естественно, если их посадить дома, чтобы они ждали прихода хозяина, будут трудности. Наш шиба-ину — очень характерный пес. Потрясающий, симпатичный, его хочется целовать и обнимать, но ты не можешь к нему подойти. Он все время рычит. Я, конечно, уже не обращаю внимания, но вначале побаивалась, не понимала, что это такое. Он замедленный, долго думающий. Зовешь его — он минут через пять примет твою команду. Мы собираемся гулять, все собаки уже стоят одетые, а этого еще надо поискать, поуговаривать. И он еще подумает, идти или нет. Лицо его ничего не выражает. Джек-рассел, например, бровь поднимет — я понимаю, что он удивлен, понимаю, чего он хочет. А здесь чистый лист, никакой мимики. В общем, шиба-ину — это не собака, это больше кот. Независимый, но при этом все равно хочет быть с людьми. Но не с собаками, он старается не оставаться с ними в одной комнате. Помню, гуляем мы в парке. Когда проходим мимо других собак, они начинают пищать и визжать. Я думаю, что такое. Оказывается, наш Сачико их незаметно так покусывает.
С волкодавом у них отношения не сложились: Кона даже потрепала Сачико пару раз, пришлось зашивать. А вот Рончика она любит. Вообще это преданная, очень умная собака. Она оказалась у нас совершенно случайно: ее сын взял в американском приюте, а мы об этом не знали. Приезжает Никита домой и ничего не говорит. Ходит и молчит. А мне звонят из Америки: надо оплачивать счета за выгул собаки. Я ничего не поняла: выгул, корм какой-то… А потом выясняется, что Никита уехал к нам в Москву, а Кону оставил в отеле для собак. И три месяца не мог решиться нам сказать. Ему, видимо, было одиноко и грустно, и он завел собаку. Когда сказал мне, я расплакалась. Как же можно оставить собаку на три месяца?! Собака из приюта, и ты опять ее бросил. Мы думали, как сказать нашему папе (муж Надежды — ресторатор Аркадий Новиков. — Прим. «Татлера»). Он пришел, мы выбрали время, посадили его. Я говорю: «Ну, Аркадий, у Никиты будет ребенок». У него глаза на лоб. А мы говорим: «Это собачка». Он выдохнул. Когда Никита уезжал из Америки, она была щенок. А в Москву прилетела уже лошадью. Границ не чувствовала, все и всех сбивала. Не чувствовала нас: прикусывает руку от любви, а остается синяк. Мы сложно к ней привыкали. Но привыкли. По характеру она ребенок. Хорошая, умная, чудесная собака.