Попались в Сити
Башни Москвы-Сити доросли до настоящего светского уровня. Tatler составил свой гид по заповеднику больших денег
«Cреди сплошной стройки был единственный «Старбакс» в «Башне на Набережной». Там свой кофе терпеливо ждали ключевые фигуры российского бизнеса. Понятно, у всех ассистентки, за дверью — охрана с фузилли в ушах, но другого места для нетворкинга в этих краях не было. Официантки кричали: «Андрей, ваш капучино готов!» — не подозревая, что к таким клиентам все обращаются по имени и отчеству», — вспоминает старожил Москвы-Сити, очень известный инвестбанкир.
Котлован для чудо-города начали рыть в 1998‑м, но в 2010‑м Сити все еще был монументом замурованных в бетон амбиций. Деловые перспективы с трудом обозревались даже с семьдесят четвертого этажа комплекса «Город столиц» — первого и долгое время единственного нестыдного объекта грядущего финансового центра. Стройки замораживались и арестовывались, собственники менялись. Маскотом места долго был человек трудной судьбы Сергей Полонский, что для пиара довольно плохо.
Только в 2018‑м проект окончательно стал местом притяжения денег и людей с ними. В списке арендаторов сейчас значатся ВТБ, IBM, GE, KPMG, JTI и другие ласкающие слух аббревиатуры. В общем, в 2019‑м Сити — это уровень во всех смыслах слова. «Небоскребы в строительном бизнесе — как «Формула‑1» в автомобильном», — подтверждает Павел Тё, председатель совета директоров активно осваивающей пресненскую территорию Capital Group и руководитель комиссии по высотному строительству при Минстрое России.
Кто бы спорил, на самом заманчивом болоте страны башни растут со скоростью опят. Собянин, несмотря на ваши вопли, обещает построить северный дублер ведущего в эти края Кутузовского и замостить все плиткой. ЗОЖ со студиями йоги уже запустил в Сити споры, но леса (нет, не хвойные) до сих пор занимают больше миллиона квадратных метров. На готовых трех миллионах зародилась новая жизнь: студентки МГИМО и школьницы из МЭШ пьют бабл-ти и смотрят кино в «Афимолле», в приемных больших начальников происходит новый заговор элит, в жилых апартаментах витает в облаках возлюбленная Тимати Анастасия Решетова.
Телеведущий Артем Королёв купил себе шестьдесят метров в башне «Око» пару лет назад, когда цены в Сити просели. Тогда девелоперы стали дробить на апартаменты от двадцати квадратов гигантские площади, которые когда-то надеялись продать целиком. Сити ведь мечтал о тех, кто готов инвестировать лишние деньги в ненужную недвижимость — а получил людей стартаперской и креативной породы, которым от безвыходности продал студии по цене двушки в Марьино. В «Око» планировался американский апарт-отель Delano, поэтому жильцы неожиданным бонусом получили мрамор в ванных и встроенные духовки Kuppersbusch. За последний год продажи апартаментов в Сити выросли почти на сорок процентов — эксперты Knight Frank насчитали как минимум четыреста тридцать пять сделок на тридцать четыре тысячи квадратных метров.
«Здесь есть все для комфортной жизни. Попробуй на Патриках сделать дубликат ключей или подшить брюки — задача не из легких, а тут налажен и быт, и сервис», — хвалит свою деревню Королёв. Регулярные посылки с Farfetch за него принимает консьерж на ресепшене. Парень живет как в гостинице, только лучше. В лифте играет музыка, чтобы Артему в шортах было веселее спускаться прямиком в спортзал Encore.
Хоккеист Алексей Яшин тоже доволен своей квартирой в башне «Москва» — он привык жить на высоте со времен НХЛ, в Оттаве у него был пентхаус с балконом. «Было важно, чтобы до меня в квартире никто не жил», — Яшин сейчас в Москве не единственный, для кого этот аргумент весом. Тренды меняются — расселенные коммуналки с привидениями ценятся все меньше. Топ-менеджеры обитающих в Сити компаний держат свои семьи на Рублевке, а апартаменты в двух шагах от кабинетов используют как гардеробные и ночлежки на случай дедлайна или нечаянно нагрянувшей личной жизни. «Квартира для пиджака» — очень востребованный в районе метро «Международная» формат, особенно для командированных. И не будем забывать о тех, кто купил квартиру для того, чтобы по очереди (а иногда и вместе) селить в ней Виолетту, Жанну и Роксану. Чем выше этаж, тем ниже поцелуи.
В общем, с детьми в Сити гулять негде. Ресторатор Феликс Берман, сын совладельца Capital Group Эдуарда Бермана, одним из первых прописался в Сити и открыл там фастфуд Hudson Deli. Но изменив статус на семейный, сразу перебрался за город. Подруга Бермана-старшего Инга постит лифтолуки из Сити и говорит, что там многие вообще не выходят на улицу, потому что незачем. По переходам, как в Дубае, можно выйти и к «Моим документам», и к клинике The Rubin Group Златы Рубиной, жены пластического хирурга Алексея Рубина, которая всех пациентов записывает под номерами, чтобы никто не украл анализ VIP-мочи и не запостил в телеграм. Нет недостатка в миндальном молоке и безглютеновых спагетти — эту тему развивают «Азбука вкуса», «Город-сад», «Зеленая точка» и салат-бары, зарабатывающие на бизнес-ланчах.
Ресторанам в Сити пока трудно. Ginza открыла Sixty еще в 2011‑м — и, кажется, поторопилась. Осторожный Аркадий Новиков зашел с нефлагманским Crabber, а Александр Раппопорт пока придерживает даже гамбургеры «Воронежа», хотя им среди офисов самое место. Проблема в том, что вечером и по выходным на набережной темно и страшно — а кассу ресторанам делают не ланчи, а ужины с супертосканой. Но это вопрос времени. Нью-йоркский Financial District тоже когда-то был не про праздники, но с появлением в 2018‑м в здании One World Trade Center офиса Condé Nast все поняли, что L’Appart открылся в очень правильном районе — это сейчас самый модный ресторан на Манхэттене.
Своя фэшн- и бьюти-индустрия уже есть и на территории нашего бывшего «Экспоцентра» — в Сити сидят офисы Richemont, Intimissimi, Natayakim, Coty и Diego M. Модных деятелей неплохо кормят в Tutto Bene, но многие жалуются на хостес, чрезмерно строго стерегущих врата в рай. По вечерам живой Шуфутинский поет там про третье сентября. Летом открывается веранда с кальянами — в небоскребах, где окна наглухо замурованы, это плюс. Популярен и Bamboo Bar, но чиновников и бизнесменов откровенно питейное название почему-то смущает.