Николай Чудотворец
Свои двести восемьдесят лет Академия имени Вагановой встречает на пике формы. Пять из них ею руководит Николай Цискаридзе. Накануне двойного праздника он рассказал Ксении Соловьёвой об адажио с Владимиром Путиным и фуэте с Большим театром
«Дима, да вытяни хоть что-нибудь!», «Ваня, может, тебе сразу пойти учиться в сельскохозяйственное училище? Ты как грядки копаешь на огороде», «Аарон, ты болен? У тебя диагноз?», «Марко, ты после Финляндии забыл снять лыжи? Что я скажу твоей маме, когда она приедет? Что ты таким родился?», «Да вы, молодые люди, все немножко распоясались». Ректор Академии русского балета им. А. Я. Вагановой Николай Максимович Цискаридзе проводит свой обычный урок в классе, в Зале имени Мариуса Петипа с видом на Фонтанку. С портрета на стене чуточку одобрительно наблюдает за происходящим Агриппина Яковлевна — известно, что самым мягким в ее вокабуляре было слово «дура», а балетный язык мало изменился за шестьдесят семь лет с момента ее смерти. Под портретом — я сразу определяю, что это самая козырная локация, для любимчиков — выполняет арабеск Миша Баркиджиджа, пятнадцатилетний Аполлон родом из Чикаго. Сегодня Миша — единственный из птенцов Николая Максимовича, кого педагог, мастер комплиментов, не отправил копать грядки. Среди остальных воспитанников седьмого года обучения в белых футболках и серых трико я замечаю Кирилла Соколовского, юношу с обложки русского Vogue. Он снимался у Патрика Демаршелье вместе с Крис Грикайте, участвует в модных показах. Но в классе у Кирилла, несмотря на Демаршелье, тоже что-то не выходит. «Ну и что этот ваш Vogue? — ворчит Цискаридзе. — Сколько лет «Вогу»? Сколько номеров вы выпустили? Тысячу? Две? А Цискаридзе такой один».
Вот уж не поспоришь. Солист Большого театра с 1992‑го по 2013‑й. Главный Щелкунчик страны — самый престижный спектакль, предновогодний, Цискаридзе восемнадцать сезонов подряд танцевал в свой день рождения, 31 декабря. Борец с некачественным папье-маше — после ремонта, стоившего дорого и российскому бюджету, и директору Иксанову, Николай Максимович на всех экранах страны сравнивал Историческую сцену с пятизвездочным турецким отелем. Тончайший знаток балетной истории — лекции танцовщика о «Баядерке» на YouTube почти так же хороши, как его Солор.
Еще народный артист России — обладатель красного диплома магистратуры Московской юридической академии. Доверенное лицо Владимира Путина на недавних президентских выборах. Гражданин РФ, которому одному из первых было доверено опустить в корзину перед телекамерами избирательный бюллетень — дело было во Владивостоке, где у Вагановки свой филиал. Не забудем громкие светские скандалы с участием Николая Максимовича и дам, ссориться с которыми мы не пожелаем даже врагу. Плюс «кислотное дело».
Пять лет назад Цискаридзе назначили руководить кузницей петербургского балета. Для культурной столицы это стало новостью, сравнимой со сносом Исаакия. Вагановская академия — институция государственного значения, как сам русский балет. И тут в нее назначают знатока папье-маше, да еще и выпускника конкурирующей институции государственного значения — Московского хореографического училища. Хотя, казалось бы, кого еще назначать после того, как провалился юбилейный, по случаю двухсотсемидесятипятилетия, концерт Вагановки в Музтеатре Станиславского.
Самое интересное, что за пять лет отношение к Цискаридзе полностью изменилось. Все, кто возмущался, даже злейшие недруги, сходятся на том, что для Вагановки его приход стал удачей. «Не секрет, что Коля мечтал руководить балетной труппой Большого театра. Ему хотелось высоких административных должностей, — сказал мне один из наших общих знакомых. — Но именно здесь он наконец-то на своем месте. Да, в Питере он проявил себя отличным администратором, но главным образом реализовал себя как замечательный педагог. Есть ощущение, что на этой должности он честен с собой и счастлив. И все остальные вокруг тоже счастливы».
«В Санкт-Петербурге меня не ненавидели, нет, — возражает мне Цискаридзе. — Точнее, ненависть была у тех людей, которые уже видели себя в этом кресле, а потому кричали громче всех. И подстрекали кричать других. Потому что понимали: если уж я это место займу, то шанса меня убрать не будет. Помню, в первый день я еду из Москвы знакомиться, и в газете, которая лежит в поезде, читаю, что в академии забастовка, родители чуть ли не стоят на улице на коленях. Приезжаю — все в порядке, дети учатся. А спустя несколько недель на воротах краской из баллончика кто-то написал: «Я люблю Цискаридзе». На самом деле, обычные сотрудники академии меня просто не знали. Им сказали, что я их всех уволю, что на вокзале уже стоит состав москвичей, которые займут их место. Когда люди поняли, что это фикция и вранье, они расслабились и стали просто работать. А когда у них вдвое увеличилась зарплата, они сильно удивились». Через год в Вагановке состоялись выборы ректора. За Цискаридзе был подан двести пятьдесят один голос, против — пятнадцать.
Николай любит рассказывать, что первым делом починил крышу. Безбожно текла кровля в очень красивом репетиционном зале, бывшей спальне, где жили Фокин, Баланчин, Нижинский. «Это помещение ремонтировали при ректоре, которая была до меня (Вера Дорофеева. — Прим. «Татлера»). Еще на стадии проекта допустили ошибку, ректор не должна была его принимать, но приняла. Уходя, она сказала: «Ну ничего, он здесь до марта, потому что в марте потечет крыша». Очевидно, вместе с крышей должен был утечь и я. Она не ожидала, что у мальчика окажутся big balls». Если кто не понял, это то, что у Николая Максимовича под трико.
Одновременно с этим большим делом Цискаридзе делал малые. Для начала научил всех воспитанниц завязывать ленточки на пуантах по правилам — так, как этого всегда требовали Уланова и Семёнова, педагоги Николая и великие вагановские ученицы. Затем ввел единую форму: «Все были одеты кто как. Мне казалось, что я где-то в Калькутте». Теперь ученики выглядят одинаково благообразно и столь же благообразно при встрече с ректором делают книксен. Агриппина Яковлевна наверняка была бы довольна и тем, что воспитанники не пропускают служб в домовой церкви — когда-то, при царе, церковь была единственным местом помимо балетного класса, где могли встретиться мальчики и девочки. А вагановские костюмерные сделаны, кажется, по эскизам Большого театра мечты Николая Цискаридзе: в цехах на улице Зодчего Росси четко выверенный температурный режим, правильные стиральные машины и ни намека на трудовой пот. Завтра в школе ждут министров, а к их визиту и готовиться не нужно.