Кофе со сливками
Двадцать лет назад в Москве открылась первая «Кофемания». «Татлер» написал поздравительную открытку местам, одинаково родным и Вике Газинской, и Юрию Башмету, и Кокорину с Мамаевым.
Москва — это деревня, а «Кофемания» — не Россия, нигде кроме, как в Моссельпроме, «Кофемании» нет. Даже в Сочи закрылась, в Петербурге так и не откроется. Другие города на карту капиталистического общепита не нанесли: субъекты федерации совершенно не субъектны. Оплот «Кофемании» — ЦАО, этакое братство Садового кольца, иногда Бульварного. За двадцать лет «Кофемания» стала театром вообще, военных действий или бульварных пьес — в частности.
Самая первая «Кофемания», в которой я побывала, перебравшись из провинции у моря в столицу нашей Родины, — та, что на Кудринской. Меня туда привела однокурсница. Через несколько лет она познакомилась на съемках блокбастера про то, как инопланетяне захватили Красную площадь, со стедикамщиком из Калифорнии, переехала к нему в Лос-Анджелес. Он оказался женат, тогда она переехала в православную церковь и спала на массажном столе под песцовой шубой, пока не встретила нынешнего мужа-серфера. Сегодня мы с однокурсницей не общаемся, она из своей Калифорнии думает, что инопланетяне и вправду захватили Красную площадь. Ну захватили и захватили, но «Кофемания»-то стоит и салатом «Бора-Бора» своих молодящихся клиентов и инопланетян потчует.
Тогда, на Кудринской, я сначала не поняла, почему «Кофемания» — это место силы. Обслуживают, конечно, безупречно. Зато для сетевой кофейни дорого. И интерьер неизысканный. Москва в эпоху нефтяного благополучия много чем могла удивить — «Кофемания» смотрелась как кирха рядом с барочным собором: чистенько, бедненько, про эталон качества толкуют. Якобы визионеры. Фундаментом «Кофемании» сразу стали не безуглеводные десерты или раф, а клиенты. Клиенты сделали «Кофеманию». А идеология «Кофемании» — мы сказку про успешный средний класс у вас на глазах превратим в true story — это все вторично, условная и несколько искусственная надстройка.
Вот на Кудринской, например, и прежде, и сейчас заседают обеспеченные московские разведенки. Мы так и называли эту точку — Moscow Divorcees Club. Деда Хасана там рядом убили. Застрелили, кстати, из нашего подъезда, с нашего этажа. Я и мой друг Петя дали свидетельские показания — ничего не видели, ничего не слышали — и пошли в «Кофеманию» есть оливье с перепелкой, очень помогает от нервов потому что.
В «Кофемании» у Консерватории артисты определенного типа знакомятся с девушками определенного типа. Башмет с Мединским выпивают водочку. Режиссер Молочников предается юношеским мечтам о захвате Каннского и Авиньонского фестивалей — но это ближе к ночи, когда город засыпает, а мафия просыпается.
В стекляшке на Покровке Госнаркоконтроль и ФМС — синие костюмы, коричневые аксессуары — опустошают в обед запасы котлет из индейки с пюре и соусом лечо. Это моя районная «Кофемания», я знаю там каждого чиновника — кто пошел на повышение, кого отстранили.
Между прочим, «Кофемания» — это транспарентный и глобальный бизнес. В них всегда работает банковский терминал, хотя вай-фая нет, чтобы студенты не засиживались (да и что вы хотите в России прогуглить — всем и так про всех все понятно). «Кофеманию» даже учредили в Нью-Йорке, но там она иначе называется: учить Нью-Йорк пить кофе — это, знаете, как Голливуд учить снимать кино. То есть в «Кофемании» кофе-то, конечно, получше американо. Но кофе — это же стиль жизни, это же Кассаветис, Вуди Аллен и Фрэн Лейбовиц, а не Госнаркоконтроль или бургер «Афоня».
Господин Журавлёв, придумавший «Кофеманию», безусловно, смотрел фильмы Вуди Аллена и, наверное, вздыхал. Еще господин Журавлёв — человек набожный, поэтому в любой «Кофемании» имеется икона. Прости нам, Богородица, дела наши грешные. Благослови Виторгана, помолись за Богомолова, в конце концов, и они иногда что-то заказывают из постного меню. Порой мне кажется, что Журавлёв — он как Ходорковский: примерно в те же годы решил создать прозрачный бизнес. Только у него получилось. Ну арабика же не нефть. Кроме того, будущее за поке с авокадо, а не за полезными ископаемыми.