Сады Эдема
У супругов Дёминых все общее, кроме кутюрного бренда Edem, — его Алена кроит сама, по лично опробованному бизнес-плану счастливой семейной жизни.
«Я этот дом во сне видела. C внутренним двориком, на нем помост, и там дети играют. Мы такой много лет искали, все не то. А я человек упорный. Когда уж было совсем отчаялась, пошла к Матронушке и попросила, чтобы нам дали дом. И тут же позвонил агент. Это был тот самый дом, который я видела во сне». Дом в Жуковке. Я слушаю — а в голове поет Дженис Джоплин: «Oh Lord, won’t you buy me a Mercedes Benz?» Алена Дёмина — почти прозрачная, с длинными каштановыми волосами — смотрит на меня своими бездонными, как у актрисы Оливии Уайльд, орехового цвета глазами, без труда читая эту нехитрую мысль. И, не оправдываясь, продолжает гнуть свою линию. Четырнадцать лет в бизнесе, пятидесятое место в списке самых богатых женщин России — она всю жизнь только и делает, что доказывает, уговаривает, вербует. Ее стратегия — «все проговорить». Не самый светский способ коммуникации, зато работает. «Наш дом сделан из стекла. Мы с Женей такое любим — все-таки люди южные, эмоциональные, открытые. Нам нравится, когда все комнаты насквозь видно». Это она, напоминаю, про Жуковку — где за высокими заборами спрятаны глубокие шкафы, и в каждом по несколько скелетов. «Да, поселок неоднозначный. Потому что стены до небес, люди друг с другом не общаются. У нас забор тоже есть. Чуть ниже, чем у соседей. Вокруг сосны, тихо и никто над головой не летает, кроме президента. В этом есть огромный плюс. Полина Киценко напротив живет, заходит в гости». А еще рядом Ольга Слуцкер, Михаил Касьянов и все‑все‑все.
На Елене: шелковое платье, Erdem; замшевые туфли со стразами, Rochas; серьги и кольцо из белого золота с бриллиантами, все Chanel Fine Jewelry; стальные часы, Chanel.
На Евгении: шерстяные пиджак и брюки, хлопковая рубашка, все Tom Ford; кожаные ботинки, Giorgio Armani; стальные часы, Montblanc.
На Мелании и Агафье: шелковые платья, Edem Couture; кожаные босоножки, плюшевая игрушка, все Tartine et Chocolat.
Джет-сет существованием зубной пасты Splat с лавандой, которая продается в каждом супермаркете, интересуется постольку-поскольку. Зато полным составом (включающим Оксану Лаврентьеву, Снежанну Георгиеву, Светлану Бондарчук и Стеллу Аминову) пришел знакомиться, когда Алена переключилась на высшие материи. В декабре прошлого года под сенью лепнины Royal Studio на Малой Ордынке Дёмина устроила первый показ своего нового бренда Edem Couture. Но семейный бизнес — «Сплат-косметику», которую они с мужем построили вместе, — не бросила. Как была, так и остается директором по развитию.
Алена в курсе, что любимое занятие ее свежеобретенных рублевских соседей — делить при разводе имущество и уклоняться от уплаты алиментов, и искренне им всем сочувствует. Но это не ее проблема. Муж, генеральный директор Евгений Дёмин, хоть разводиться и не собирается, разделил принадлежащие им с Аленой акции в пропорции пятьдесят на пятьдесят. И что бы ни говорили праздные женщины Жуковки про «энергетическую подпитку мужчины-добытчика», сколько бы ни учил их кармическим манипуляциям с энергией инь татлеровский суперкоуч Ситников, красотка Алена всегда предпочитала зарабатывать своим трудом. Как Адам, которого изгнали из Эдема, — в поте лица есть хлеб. Так что Edem Couture она запустила на свои, благо их немало. Forbes считает, что у Алены Дёминой двадцать миллионов долларов.
Смиренно потупив глаза и ковыряя вилкой печеное яблоко, она рассказывает мне историю, которая не укладывается ни в какие стереотипы относительно роли женщины в жизни мужчины.
Родилась и выросла в самом большом доме города Туапсе — ее отец тридцать семь лет назад, когда все ходили на работу за зарплатой, занимался бизнесом. На дискотеки не бегала, великих соотечественников — Лепса и Михайлова — в ресторанах не слушала, но встречалась с самыми популярными мальчиками города. И очень нравилась их мамам — они видели в ней порядочную, успешную девушку из успешной семьи. Плавать научилась, когда отец скинул ее в море. Свою первую московскую квартиру — в Филях — выиграла на пари: «Мы с папой поспорили, что я сама, без денег, поступлю в Сочинский университет — чтобы потом перевестись в Плехановский». Поступила. Перевелась. В Москве Юрий Николаевич Белоус открыл дверь машины и сказал: «Ну все, иди, как-нибудь сама теперь». Алена отца обожает. «Он очень идейный, очень мудрый, очень драйвовый. Дипломатичный, сроду ни на кого не повышал голос. Женя проработал с ним около года, а потом папа все бросил и в один день уехал». Бандиты в двухтысячном году мало что оставили от его бренда биодобавок «Спирулина».
Шесть лет Аленин отец странствовал по свету. Жил на Кипре, в Австрии, в Минске. В Сирии продавал клинки из дамасской стали. Когда вернулся, наладил в Москве торговлю карловарской солью и моющими средствами из вулканического пепла с Санторини, сейчас продает разным компаниям — «Сплату» в том числе — нанотехнологии. Мама все это время провела в Париже, она не большой поклонник авантюрных сюжетов. А за судьбу дочери Юрий Белоус был спокоен. Во‑первых, он научил ее плавать. Во‑вторых, дал хороший совет: «Не выходи за состоятельного — выходи за перспективного. Будете с ним смотреть в одну сторону. А если выберешь богатого, он всегда будет подозревать, что ты с ним из‑за денег».