TatlerСтиль жизни

Между нами

Началь­ник серпентария

У Яны Пил, но­во­го бос­са Serpentine, есть план — пре­вра­тить га­ле­рею в куль­тур­ную пе­ре­до­вую и без того пе­ре­до­во­го Лондона.

Текст: Диана Солвей, Ольга Зарецкая

Яна Пил, в де­ви­че­стве Мирки­на, — ге­ний в об­ла­сти по­ис­ка нестан­дарт­ных воз­мож­но­стей. До нее га­ле­ре­ей Serpentine в Кенсинг­тон­ском саду два­дцать пять лет ру­ко­во­ди­ла Джулия Пейтон-Джонс — ве­ли­кая жен­щи­на и ве­ли­кий бри­тан­ский сноб, по­дру­га прин­цес­сы Дианы и всех ху­дож­ни­ков пер­вой ве­ли­чи­ны. Простой и ми­лой ее не на­зы­ва­ли даже в шут­ку. Послед­ние де­сять лет штур­вал это­го ко­раб­ля совре­мен­но­го ис­кус­ства с ней де­лил са­мый мод­ный ку­ра­тор и куль­ту­ро­лог совре­мен­но­сти Ханс-Ульрих Обрист. Он остал­ся, а вот Пейтон-Джонс в июле ушла — но­во­го CEO зо­вут Яна Пил. Видимо, дело в том, что с 2014 года пре­зи­ден­том Serpentine Galleries яв­ля­ет­ся вось­мой че­ло­век в спис­ке Forbes, трех­крат­ный мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг — и ему при­ят­нее ра­бо­тать с ме­не­дже­ром но­вой фор­ма­ции, ко­то­рый уме­ет за­дор­но и не мор­ща нос же­нить ис­кус­ство и день­ги лю­бой на­цио­наль­но­сти. Яна как раз та­кая. Родилась в Питере, вы­рос­ла в Канаде, учи­лась в McGill и Лондон­ской шко­ле эко­но­ми­ки (LSE). Однажды ее спро­си­ли про глав­ное жиз­нен­ное пра­ви­ло. Она ска­за­ла, что, под­няв­шись, все­гда на­жи­ма­ет кноп­ку, чтобы от­пра­вить лифт вниз.

Человек мира, ин­вест­бан­кир Ян Яновский про свою близ­кую по­дру­гу го­во­рит так: «Она cool. Не it girl, а cool girl. Самый на­сто­я­щий тренд­сет­тер». В на­ча­ле нуле­вых Яна ра­бо­та­ла в Goldman Sachs и то­гда же во­шла в фанд­рай­зин­го­вый со­вет Serpentine. Мир ис­кус­ства Яне не по­нра­вил­ся. Она по при­выч­ке ста­ра­лась со все­ми дру­жить, а у ху­дож­ни­ков и ку­ра­то­ров доб­ле­стью все еще счи­та­лась за­щи­та от маг­лов. На от­кры­ти­ях сво­их вы­ста­вок ху­дож­ни­ки стра­да­ли, при­тво­ря­лись иди­о­та­ми в об­ра­зе. Но хотя бы при­сут­ство­ва­ли. А в про­чее вре­мя ни под ка­ким со­усом их нель­зя было за­ста­вить хоть ми­ну­ту вни­ма­ния уде­лить па­тро­нам и кол­лек­ци­о­не­рам. Что не про­сто гад­ко и невеж­ли­во — Яна Пил по­чув­ство­ва­ла, что это про­шлый век. Мне она свои ауди­тор­ские вы­во­ды опи­са­ла очень по­лит­кор­рект­но: «Я об­на­ру­жи­ла про­пасть меж­ду людь­ми с день­га­ми и теми, кто по­сред­ством ви­зу­аль­но­го ис­кус­ства транс­ли­ру­ет миру са­мые важ­ные идеи современности».

Мы си­дим у Пилов на кухне, смот­рим в окно на Гайд-парк. Яна рас­ска­зы­ва­ет, за­чем в 2003 году при­ду­ма­ла Outset Contemporary Art Fund — кра­уд­фандинг, ко­то­рый, меж­ду про­чим, по­явил­ся рань­ше Kickstarter. Она пред­ло­жи­ла но­вые фор­мы арт-па­т­ро­на­жа. Русские, ара­бы, ки­тай­цы — кто толь­ко ни жи­вет и ни ин­ве­сти­ру­ет в Лондоне! Они, по­нят­ное дело, оби­жа­ют­ся, что с вполне себе жи­вым — не Гейнс­бо­ро ка­кой-ни­будь — ху­дож­ни­ком там нель­зя ни вы­пить, ни даже поздороваться.

Outset от­крыл для по­ку­па­те­лей две­ри ма­стер­ских, дал воз­мож­ность на рав­ных бе­се­до­вать с ку­ра­то­ра­ми. За это брал член­ские взно­сы, на ко­то­рые му­зеи по­ку­па­ли и за­ка­зы­ва­ли про­из­ве­де­ния ис­кус­ства. Сама Яна про­блем с до­сту­пом к телу небо­жи­те­лей не ис­пы­ты­ва­ла — обед по по­во­ду за­пус­ка Outset она на­кры­ла в доме ар­хи­тек­то­ра сэра Норма­на Фосте­ра и его жены леди Елены Охоа Фостер (ку­ра­то­ра, чье имя в мире ис­кус­ства зна­чит чуть ли не боль­ше, чем порт­фо­лио мужа). Рассад­ку Яна при­ду­ма­ла та­кую — пять­де­сят пред­ста­ви­те­лей ис­кус­ства, финан­сов и но­вых ин­тернет-тех­но­ло­гий бу­дут за сто­лом ак­ку­рат­но пе­ре­ме­ша­ны. «Я пред­ста­ви­ла, как пре­крас­но было бы по­са­дить Грейсо­на Перри с сэ­ром Рональ­дом Коэном», — она име­ет в виду на­ряд­но пе­ре­оде­ва­ю­ще­го­ся в жен­щи­ну ху­дож­ни­ка и ти­та­на част­ных ин­ве­сти­ций. Идея сра­бо­та­ла — в те­че­ние ше­сти лет фонд Outset ку­пил на Frieze сто ра­бот для Тейт, он же спон­си­ро­вал вы­став­ку ре­жис­се­ра Стива Макку­и­на на Венеци­ан­ской би­ен­на­ле. Кстати, в июне у Грейсо­на Перри от­кры­ва­ет­ся в Serpentine вы­став­ка, ко­то­рую он на­звал The Most Popular Art Exhibition Ever! В рам­ках про­ек­та он каж­дый день бу­дет в жен­ском пла­тье ка­тать­ся на ве­ло­си­пе­де по Гайд‑парку.

«Самая по­пуляр­ная» — это важ­ный для Яны те­зис. Знаете, что она слу­ша­ет? Хип-хоп. Написа­ла се­рию кар­тон­ных кни­жек-иг­ру­шек Art for Baby. Ее ди­пло­ми­ро­ван­ный в Кембри­дже муж Стивен Пил до та­кой сте­пе­ни very British, что был чле­ном сбор­ной по греб­ле на Олимпиа­де в Сеуле. А Яну устра­и­ва­ют йога и бег, по­то­му что они сей­час устра­и­ва­ют всех.

Я по­зна­ко­ми­лась с Пил толь­ко в июле — она ото­рва­ла себя от се­мей­ных ка­ни­кул на Ибице, чтобы участ­во­вать в Serpentine Summer Party, очень важ­ном ме­ро­при­я­тии лон­дон­ско­го свет­ско­го ка­лен­да­ря. Тради­цию за­ве­ла не она, а Джулия Пейтон-Джонс — это с ее по­да­чи каж­дый год на лу­жай­ке в Гайд-пар­ке ка­кой-ни­будь ге­ний стро­ит свой па­ви­льон. Заха Хадид, Ай Вэйвэй, Фрэнк Гери… В этот раз дат­ча­нин Бьярке Ингельс. Перед боль­шим от­кры­ти­ем, на ко­то­ром бу­дут все-все-все, вклю­чая Кейт Мосс, Яна с Блумбер­гом и Обристом по­шли осмат­ри­вать воз­ве­ден­ную скан­ди­нав­ским бо­гом пи­ра­ми­ду из бе­лых ра­мок. Все вы­гля­де­ли как при­лич­ные люди из финан­со­во­го мира, даже Обрист. Все трое в ко­стю­мах, даже Яна. Пил на тот мо­мент офи­ци­аль­но еще не всту­пи­ла в долж­ность, ждать оста­ва­лось пару недель — ка­бинет Джулии Пейтон-Джонс был пока за­нят. С безум­ным Хансом-Ульри­хом Яне при­хо­ди­лось де­лить одну офис­ную тум­боч­ку. В тум­боч­ке ле­жа­ли энер­ге­ти­че­ские ба­тон­чи­ки и па­ке­ти­ки с ка­ким-то элик­си­ром — Яна и Ханс, не сго­ва­ри­ва­ясь, хо­ром ска­за­ли мне, что это от джет­ла­га. Обрист — ин­те­рес­ный, но труд­ный со­сед. Одно вре­мя он при­ду­мал, как Бальзак,