Русские сезоны
25 апреля выходит восьмисерийный документари «Русские каникулы»: супермодель Наталья Водянова с детьми — Лукасом, Невой и Виктором — едет по России и открывает для них свою родину. Михаил Зыгарь, шоураннер и продюсер этого сериала, и шеф-редактор проекта Родион Чепель рассказывают, как там в Териберке.
Мы попросили нашего друга Родиона Чепеля, журналиста, сооснователя компании «Амурские волны» и шеф-редактора «Русских каникул», поговорить с Михаилом Зыгарем, писателем и шоураннером сериала, о моде на припадание к корням и о том, как из трэвел-шоу родилось настоящее кино.
* Прим. ред.: мы не стали вписывать в это интервью ремарки «хохочут», но поверьте, они могли бы появиться в этом тексте раз пятьдесят.
Родион: Для меня все началось, когда Настя Красильникова, авторка телеграм-каналов «Дочь разбойника» и «Вашу мать», феминистка и блогерка, рассказала мне, что Наташа Водянова задумала снимать сериал про Россию. Она предложила нам встретиться, и мы пошли, я помню, в московский отель MOSS. Слово moss потом станет хитом у детей Водяновой, потому что значит «мох», а мха они много увидят в России. И у меня было ощущение, что Наташе кто-то уже про меня сообщил.
Михаил: Это был я. И кстати, моя история начинается кинематографичнее!
Родион: Кинематографичнее, чем мох?
Михаил: Да. Май, Каннский кинофестиваль, яхта, вечеринка Лена Блаватника. Звезды Голливуда на борту. И среди гостей я вдруг вижу чуть ли не единственное знакомое лицо, которое наблюдал по телевизору и в журналах, но никогда воочию. Это лицо подходит ко мне и говорит: «Миша, я давно вас ищу. Очень хотела с вами поговорить!» Надо отметить, что буквально за два дня до этого — я еще был в Москве — мне написал Саша Цыпкин: «Наталья Водянова хочет с тобой обсудить проект, можно ли дать ей твой номер?» И встреча стала будто бы продолжением уже начатого разговора. Наталья задумала сериал, где со всей семьей путешествует по России целый год. И, прочитав мою книгу «Империя должна умереть», поняла, что я именно тот человек, который ей нужен. Мы проговорили часа четыре — все звучало очень интересно. И сразу перешли на ты.
Родион: Возможно, у меня тоже ушло на это часа четыре. Просто они растянулись суммарно примерно на два года.
Михаил: Изначальный план был таков: мы год нон-стоп катаемся, пока не объедем всю страну. Partybus идет на север. Мне все понравилось. И что думать? Надо делать. Вскоре Наталья прилетела в Москву, мы с ней и с Сашей Цыпкиным пошли в «Кооператив Черный» напротив нашего офиса, все столики были заняты, только маленькая скамеечка в углу нашлась. Мы втроем на ней сидели и пили кофе.
Родион: Надо сказать, что это было еще до COVID’a, летом 2019 года.
Михаил: Да, мы обсуждали первоначальные шаги. Сначала было так: «Нам надо тысячу партнеров». Потом: «Ладно, хватит десяти!» А закончилось: «Миш, вдвоем будем! Ну, ты все сделаешь — давай!» Мы стали искать прекрасную продакшн-компанию и вспомнили про ваши «Амурские волны».
Родион: Я был не в курсе этой истории. И позвонил тебе: «Слушай, тут Водянова заходила!» А ты ответил: «Мм… и что? Вы договорились?» — «Да, вроде договорились». Мне сейчас стала ясна общая картина, что я был пешкой.
Михаил: Пешкой в игре Александра Цыпкина, Лена Балаватника и, видимо, Кейт Мосс?
Родион: Поправь меня, но, кажется, идея шоу была в том, что Наташа с семьей едет на год жить в деревню, доить там коров, чтобы припасть к корням.
Михаил: Не совсем. Идея сразу была довольно четкой. Именно путешествовать по России год. И на старте обсуждений она много раз говорила, что уже почти договорилась с Антуаном.
Родион: Антуан Арно, ее муж.
Михаил: Тогда еще жених и отец двоих ее детей. И естественно, он начал подтачивать идею ездить из Тобольска в Тюмень, потом в Усть-Илимск и далее везде 365 дней. Довольно быстро год в России превратился в «я могу приехать на две недели».
Родион: Даже в две недели с точки зрения практического продюсирования верилось с трудом. Но уже в октябре 2019-го мы полетели в Сочи на съемки первой серии. Абсолютно из логических соображений: только на Кавказе погода позволяла работать. Везде начинается слякоть. Из соображений итоговой картинки мы понимали, что остается узкая полоска южной земли, куда можно приземлиться и не утонуть в осенних распутицах.
Михаил: Мы действительно доверились Россииматушке и те части, которые она нам отдала, те и взяли. Все остальные она просто не давала.
Родион: Есть ощущение, что желание припасть к России стало гораздо более общим трендом, чем индивидуальное желание нашей героини. Вот все ездят в Суздаль, да? Как будто люди внезапно решили присмотреться к тому, откуда они вообще взялись.
Михаил: Не знаю. Мне кажется, все усиленно устремились на Байкал и Камчатку, потому что границы закрыты. А Суздаль стал просто Парком Горького.
Родион: Но мы-то начали съемки до локдауна. И получается, Наташа этот тренд на внутренний туризм предугадала.
Михаил: Да. Я бы сказал, раньше он был элитарным, а теперь стал популярным. Вадим Дымов начал развивать Суздаль лет пятнадцать назад, подтянул туда единомышленников, Дмитрия Разумова, Ермолая Солженицына и многих других. Например, Плес стал хитом при Дмитрии Медведеве, но не благодаря ему. Он превратился в модное место, когда еще не было дачи Медведева. И, скорее, это он туда подтянулся. И таких коммьюнити стало много у разных городов. В Тарусе, Карелии и так далее. Апофеоз — наша последняя поездка в Териберку. Ты приезжаешь и ожидаешь увидеть заброшенный «Левиафан». А там на берегу океана в абсолютно хипстерской кофейне тебе делают латте на миндальном молоке, и ты платишь за него телефоном. Выходишь — а перед тобой Баренцево море. И оно выглядит не как бескрайний простор, а как стена. Из-за полярных ночей там очень странный свет. Обычно на берегу океана ты чувствуешь, что перед тобой космос. А тут ощущение, что упираешься в край, в экран, как будто картину перед тобой повесили — и тебе конец, финиш.