Денис Шевченко
Денис Шевченко — фаундер локального минимал-бренда GATE31, за десять лет выросшего до главной фэшн-базы страны с 16 магазинами в Петербурге, Москве и Екатеринбурге, собственным производством и узнаваемым (петербургским!) стилем. Бренд, замешанный на любви к архитектуре, совриску и путешествиям, прижился как родной в гардеробах актеров Лизы Шакиры и Матвея Лыкова, артистов балета Большого театра Владислава Лантратова и Веры Борисенковой и каждого первого музейного работника. Впереди разгон: в плане подиумная коллекция Priority, запуск home-линейки и разработка ароматов (имени Петербурга и Москвы!).
Это база!
Ты — юбиляр: в этом году празднуем 10 лет GATE31! Было: нишевый петербургский минимал-феномен, стало: главная фэшн-база страны! Как?
Не верил и даже не мечтал! Это мое счастье. Мы делали оверсайз в 2015-м, когда мода была суперсексуализирована. Мы делали базу, когда в России еще никто не слышал про Uniqlo. Less is more как один из слоганов был зашит в GATE31 уже на старте. При этом не было понимания, что базовая мода и лаконичный дизайн войдут в основной тренд потребительского спроса. Такой идеи не было. Всем нужны были логотипы и быстрые тренды. Но постепенно одежда перестала быть обязательным средством самовыражения, и в итоге внешний вид человека за последние 10 лет колоссально поменялся. Одежда стала удобной, комфортной, да, она дополняет твою личность, но не делает из тебя другого человека.
При этом база GATE31 — больше, чем база. Во-первых, она легко узнаваема, во-вторых, это культурный код.
Сложилась такая ситуация: если я иду в музей или в музейный офис, там все вешалки будут в GATE31, вся верхняя одежда. Что сотрудники, что посетители. Самая большая концентрация «гейтовской» одежды, — это всегда в музеях и галереях. Мне было важно в ДНК зашить архитектуру и современное искусство, мою любовь к этому. И видимо, это сработало и стало тем самым культурным кодом.
Какую конкретно архитектуру искать в базовой «гейтовской» прошивке?
Ричард Мейер! Это продолжатель идей Ле Корбюзье и романтического модернизма — чистота линий, функциональность GATE31 точно от него. В 2014 году я впервые оказался в Барселоне — в его Музее современного искусства MACBA. И с тех пор все мои путешествия планировались вокруг музеев и современной архитектуры. То есть если я, условно, был в Праге, то шел смотреть на жилой дом Фрэнка Гери. Когда оказался в Корее, то отправлялся в DDP Plaza Захи Хадид. В Японии изучал Тадао Андо. Но все началось именно с Мейера.
Почему почти все базовые марки умерли, а вы остались?
Самый важный момент — переход на собственное производство: в Петербурге и Пскове. Это стоило больших усилий, но теперь мы полностью контролируем продукт. Мало у кого из локальных брендов есть собственное производство такого объема. У нас шьют вещь от начала до конца, не пооперационно. У нас все процессы — вообще не масс-маркет. А из-за того, что мы зрительно такие большие, нас все считают масс-маркетом. Вот у нас 16 магазинов, как ты думаешь, сколько у нас на одну модель штук? 150–200! Это очень немного.
«Баленсу» перемешать с Old Celine и добавить Margiela
Как будем праздновать важный юбилей?
Целый год! Будет все: коллаборации, события и даже подиумная линейка Priority. Не люкс, а концептуальная мода. Я много лет работаю в моде: просто вещи мне наблюдать вообще неинтересно. Очень мало шоу, на которых люди не в телефонах сидят, а с открытым ртом всматриваются в происходящее: например, Comme des Garçons, Junya Watanabe — всё вообще не носибельно, но это прекрасно. Я видел, как Фаррелл Уильямс пришел на показ “Black” Comme des Garçons: он отсмотрел каждый лук с головы до пяток, потому что это интересные формы и смыслы.