Ботаники
Версаль в Ленинградской области и травяной сад, выдающийся инстаграм-спот Новой Голландии: идеологи бюро «Mох» Юрий Фоменко и Дмитрий Голубев — главные по ландшафтному дизайну в Петербурге (и не только!)
Кто они, эти счастливые люди с собственным садом от бюро «Мох»? Фамилий вы не называете?
Дмитрий Голубев: Мы далеко не всегда «прячем» своих заказчиков. Кто-то не хочет афишировать свои владения, а кто-то делает это с гордостью. Ресторатор и девелопер Аркадий Теплицкий, например, показывал свой сад Wonderland на страницах журналов, пишущих о дизайне. На территории других клиентов мы проводили экскурсии для наших коллег из разных городов.
Юрий Фоменко: А некоторые хозяева садов просто стеснительные интроверты. Мне в силу характера это очень легко понять.
Вы и правда скромничаете: не даете рекламу, не заявляетесь на конкурсы, даже гивов в инстаграм (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена) не устраиваете. Как о вас вообще узнают?
Дмитрий: Не размещать рекламу — принципиальная позиция. Приятнее, когда тебя бережно передают из рук в руки. Сейчас мы и сами не всегда знаем, как заказчики нас находят — запросы приходят не только из Москвы или Петербурга, но и с юга России, из Сибири и даже с Дальнего Востока. Единственное, что мы когда-то сделали для продвижения — отправили в 2013 году фотографии нашей работы в журнал AD. Главред Евгения Микулина, видимо, что-то в них разглядела и написала материал с говорящим названием «О мой мох!». Это была наша первая публикация в СМИ.
Юрий: С тех пор мы дружим. Недавно Женя пришла к нам как клиент. Запрос для дачи в подмосковном Кратово был очень интересный: сад из детства. А раз детство у нас пришлось примерно на одни годы, картинка возникла сразу: обязательные жасмины, сирени, яблони, розы и васильки рядом с зарослями крапивы и чистотела. Мы даже спроектировали сваренные из арматуры качели — как те, что стояли у меня во дворе в 1970-х. Получилось сентиментально и уютно.
А если запрос у клиента совсем странный, можете отказать?
Дмитрий: Можем отказать, если категорически не совпадают взгляды на работу. Мы предлагаем свое видение сада, а не действуем по принципу «чего изволите». В контрактах крупных архитектурных бюро жестко прописана степень вмешательства заказчика в проект. Мы тоже к этому идем — требуется огромный опыт, чтобы сформулировать все возможные опасности. Бывало, вместо «очень серьезного человека» к нам на деловые переговоры приходили его представители. Но при всем уважении к занятости хозяина сада мы настаиваем на личном контакте. Иначе невозможно. Проект — всегда совместная работа архитектора и клиента. Сходимся ли мы во мнениях, становится ясно на первой встрече. Сидим болтаем: я со своим психологическим образованием стараюсь определить эмоциональные триггеры будущего сада. Юра показывает фото и направляет ход мысли заказчика. Потому что «природный цветник» может в воображении садовладельца выглядеть как обычная клумба с флоксами. А нам при составлении проекта не хотелось бы пребывать в мире иллюзий и неврозов.
Юрий: Потом мы берем тайм-аут на месяц-полтора, чтобы пропустить через себя все услышанное. Но перед этим предупреждаем: результат может отличаться от ожиданий. Что-то будет нерационально воплощать с технической точки зрения, что-то — просто неуместно.