Александр Рогов
Арт + фэшн у Рогова дома: музей редких вещей Гвасалии и Прада, скульптуры Лихогруд, холсты Бондарева и три домочадца родом из Петербурга.
Обычно это Александр Рогов ходит в гости к героям своих мейковершоу. Что ж, настало время нанести ответный визит, чтобы лично увидеть скульптуры Надежды Лихогруд, живопись Сергея Бондарева и фэшн-музей самого медийного стилиста страны! Поднимаясь на верхний этаж дома в Замоскворечье, главный редактор Яна Милорадовская не думала, что скоро станет риэлтором Рогова в городе на Неве, и ожидала какой-то модный приговор. А попала на защиту докторской: кот Кот, коренной петербуржец, дочитав «Ваша жестянка сломалась» Аллы Горбуновой, вышел из своего личного будуара на охоту за колбасой.
Обои в цветочек, ковры на стене и при чем тут Гарри Нуриев
Копнем эстетические корни! В каком интерьере ты вырос?
Я вырос в интерьере с коврами на стене. У меня в комнате висел ковер, у сестры — точно такой же. Естественно, и на полу лежал ковер с узором. Турецкие, с узором — все по классике! Кровати мы застилали шерстяными покрывалами с коричневыми цветами. Диваны тоже были с покрывальцами — вдруг затрутся? Такой типовой постсоветский интерьер с обоями. Моим родителям он до сих пор, собственно, нравится.
Обои в цветочек?
Обязательно в цветочек! И сервант тоже обязательно — в нем торжественно, как на парад, выстроились бокалы, которыми каждый день нельзя пользоваться, — их ждут праздники.
Какая у вас дома была самая лакшери-вещь?
Ребристый графин богемского стекла производства Чехословакии. И бокалы к нему с наклейками, которые нельзя снимать, потому что написано же — Bohemia! Из этого сервиза никто никогда так и не выпил компот из сухофруктов.
Он просто красиво стоял!
До лучших времен! У нас ведь до сих пор многие живут до лучших времен. Держат какое-то платье, посуду для прекрасного неопределенного будущего, забывая о том, что лучшее время — это, возможно, только сейчас. И больше никогда.
Ты был в детстве модником? Каким был твой школьный гардероб?
Минималистский — назовем это так: школьная форма, брюки-галстуки-рубашки. Мама — врач, папа — инженер: у родителей не было экстраденег для того, чтобы тратить их на какие-то мои хотелки. Они говорили: если закончишь четверть без троек и четверок, поедем на рынок и купим тебе клетчатую фланелевую рубашку. Это работало — я прилежно учился.
Ближе к 11-му классу начал что-то там придумывать, перешивать: с друзьями ездили в тульский секонд-хенд. Половина моего гардероба состояла из вещей брата моего дедушки: он был супермодником в 1970-х, и я гонял его клеша и замшевые пиджаки. А в желтом вельветовом пиджаке моего двоюродного деда я два года проходил в институте, на инязе.
Как твоя кипучая индивидуальность проявлялась в дизайне твоей детской?
Когда родители достроили второй этаж нашего дома, у нас с сестрой появилось по отдельной комнате. Всего-навсего комната, но мне, пятнадцатилетнему, казалось, что это целое царство! Я смог передвинуть мебель, поменять шторы и, наконец, расквитаться с обоями в цветочек! Тогда как раз появились журналы «Ом» и «Птюч», я вырезáл из них страницы, расклеивал по стенам, а поверх рисовал гуашью!
И вот ты как д’Артаньян, наряженный в гасконский берет с пером (в твоем случае — в сокровища тульского секонда!), приезжаешь покорять Москву. Помнишь свою первую квартиру?
А вот это был трэш! Просто ужас. Самой первой была коммуналка, в которой жил дядя по маминой линии. Я пробыл там буквально пару дней: соседи решили, что я хочу забрать себе эту комнату и въехал туда, чтобы подтасовать документы. Меня выгнали, вызвали милицию, и я от страха вернулся в Тулу. Кстати, ты в курсе, что я вообще в Москву три раза переезжал? Следующую квартиру мы снимали втроем: я, моя подружка Анька Бурмистрова и еще одна девочка, все — из Тулы. Лаковая стенка, расшатанные окна, из которых все время дико дуло (поэтому они были заклеены прозрачным скотчем!), и тонны кроличьего говна, потому что у нашей подружки был кролик, щедрый на продукты жизнедеятельности.
Звучит как кино 1990-х! Многие с содроганием вспоминают все эти лаковые стенки и клеенки. А ты что скажешь об интерьерах того времени?
Ты знаешь, мне кажется, они на самом деле 
очень милые и романтичные.
Если приглядеться и перенастроить оптику.
Это тоже надо уметь! Кстати, всю романтику в предметах советского быта разглядел дизайнер Гарри Нуриев, который понял, как правильно работать с этой эстетикой. Вспомни его лебедей из старых автомобильных покрышек — он ведь процитировал реальный декор наших классических шести соток! А для мебельной коллаборации с Balenciaga вспомнил лидера советских интерьеров, диван-книжку, который все в 1990-х яростно выбрасывали. Мы с Гарри знакомы давно, до всех его звездных работ, и во многом именно благодаря его взглядам я понял, что поздняя советская и постсоветская эстетика на самом деле очень романтичная и трогательная.
Это правда, в позднесоветских интерьерах можно было увидеть совершенно удивительные сочетания вещей, складывающиеся в фантасмагорические инсталляции, которые хоть сейчас выставляй в «ГЭС-2».
Сестра моего папы несколько лет жила на Кубе, и с Острова Свободы к нам регулярно прилетали предметы декора. Например, огромная ракушка, в которой можно было расслышать шум волн Тихого океана, или чучело черепахи, которое добавляло бешеной латиноамериканской эклектики советской стенке и серванту. С тех пор это мой любимый стилистический прием — сочетание несочетаемого на максималках.
Как построить квартиру для гардеробной с отдельным будуаром для кота (петербуржца!)
Яркое искусство, пыльно-розовый диван и при этом деликатный дизайн интерьера: я вижу, ты очень умеренно, но воспользовался своим фирменным приемом сочетать несочетаемое у себя дома! Расскажи, как ты вообще оказался на последнем этаже ЖК в Замоскворечье с видом на вполне себе петербургские крыши и небо?