А был ли экспрессионизм в России?
Пожалуй, да, если Русский музей собрал Кандинского, Филонова, Шагала и Бурлюка, чтобы доказать это неочевидное (но вероятное!) явление в отечественном искусстве
Экспрессионизм как мощное и пассионарное направление в искусстве модерна возник в самом начале прошлого века, достиг пика в период интербеллума (двух десятилетий от Первой до Второй мировой войны) и ярче всего расцвел в Германии и Австрии. Начавшись с поражения этих стран во всеевропейской бойне, он гибнул в кострах нацистов, уничтожавших «дегенеративное искусство» — полотна Отто Дикса, Эрнста Кирхнера, Макса Пехштейна, норвежца Эдварда Мунка. Экспрессионисты — одни из последних адептов фигуративной живописи, которая воспринималась как грубый и яростный вопль гнева, отвращения, ужаса перед страшным миром насилия и нищеты. В их работах формальные решения — резкие контрастные цвета, кривые линии, намеренно неряшливые мазки, деформированные, искореженные фигуры — вполне в консервативном духе соответствовали содержанию — обращенному к маргиналам, горестному, нигилистическому (в конце 1930-х выраженному поэтессой Мариной Цветаевой знаменитой строкой «в бедламе нелюдей отказываюсь жить»).
В искусстве русского модерна не было отдельного течения «экспрессионизм». Оглядываясь на сто с лишним лет назад, искусствоведы говорят о довольно широко понимаемом методе или же влиянии мрачной европейской арт-моды на отдельных художников. Легитимацией служит то, что великий наш художник-космополит Василий Кандинский знался с участниками дрезденской группы «Мост», основоположниками нового горестного стиля, а в 1910-х стал основателем