Музыка — не в нотах
В 1889 году датский баритон напел арию Моцарта в восковой валик фонографа. Сегодня эта шипящая, искаженная запись звучит для нас как неумелая пародия. Но именно в этом «неправильном» исполнении музыкальный критик Денис Великжанин расслышал нечто живое и свободное — то, что мы потеряли в музыке за последние сто лет, педантично следуя нотам.
Если представить, что вдруг исчезли все аудиозаписи музыки, исчезла память о конкретном звучании, а остались только нотные архивы, музыкальные инструменты и смутное знание, что некая музыка была, то, взявшись ее восстановить, человечество встанет перед интересной проблемой. Ведь глядя на нотную запись, можно понять не очень многое. Например, что значки указывают на высоту звука и одновременно его длительность, что лиги объединяют звуки во фразы, что указания темпа сверху нотного стана образно описывают скорость игры.
И всё. Даже вычислить высоту звука получится очень приблизительно.
Возможно, на выходе и получится что-нибудь интересное, но в целом все наше знание о том, как звучит музыка, сосредоточено в традиции. До изобретения звукозаписи она — традиция — передавалась как древние сказания, а интерпретация музыки была весьма разнообразной.
Возьмем десяток более или менее современных записей выходной арии Лепорелло Notte e giorno faticar из моцартовского «Дон Жуана»: все они будут звучать похоже друг на друга. Разные голоса, разная манера, разные акценты, чуть разный темп, но все равно эта ария будет легко узнаваема и вряд ли обманет слушательские ожидания. Почему?