Ирина Апексимова. Стены и углы Таганки
Руководитель Театра на Таганке Ирина Апексимова рассказала «Снобу» о том, как не запутаться в двух зданиях, нужна ли на сцене вертикаль власти и можно ли обойтись без приглашенных звезд
Она не меняется. Как ворвалась в кадр фильма «Лимита» в каких-то черных дизайнерских одеждах, изображая business lady, так в этом образе и пребывает уже больше двадцати лет. Даже удивительно, как ей это удается? Многие сверстники, с которыми когда-то начинала, сошли с дистанции или вообще покинули наш бренный мир, а она по-прежнему играет, снимается, руководит. И все у нее получается: быть и актрисой, и продюсером, и директором, и мамой красивой дочери, решившей пойти по стопам своих родителей.
Последние три года Ирина Апексимова возрождает Театр на Таганке. Ее ситуации не позавидуешь: с одной стороны, некогда легендарный театр, от которого кроме стен и портретов в зрительском фойе почти ничего не осталось, с другой – непростое соседство с Новой сценой, где обосновалось «Содружество актеров Таганки». Уверен, что рядовой зритель не сразу-то и поймет, о какой Таганке речь. Я сам долго плутал в поисках служебного входа, то и дело натыкаясь на чудовищные антрепризные афиши, точно не имеющие никакого отношения к театру, который возглавляет Ирина.
В этой запутанности и какой-то запущенности, наверное, тоже при желании можно разглядеть режиссуру судьбы. Так бывает, когда старый хозяин уходит, а между наследниками согласия нет, каждый тянет в свою сторону. В результате получилось две Таганки: красная и белая. Это не фигурально, а буквально. На красно-кирпичном фоне нового здания белоснежной заплаткой выделяется фасад исторической сцены. Впрочем, на моей памяти Таганка всегда была белой. И снаружи, и внутри. Нейтральный цвет модных жилищ 1970-х годов, художественных мастерских и артистических студий. Цвет платья королевы Гертруды в любимовском «Гамлете». На белом фоне все выглядят как-то графичнее и худее. К тому же это цвет перемирия.
– Ты по характеру миротворец? – спрашиваю я Ирину.
Мы сидим в зрительском буфете, где пустынно и можно поговорить.
– Не умею работать в состоянии войны, ненавижу конфликты. Как любил говорить мой учитель Олег Павлович Табаков, «театр – это дело веселенькое». Поэтому хочется радости, каких-то приятных, легких людей. Хочется любящих или по крайней мере сочувствующих глаз. Мы ведь проводим здесь сутки напролет, особенно когда идет выпуск спектакля, поэтому долго длить конфликтную ситуацию невозможно.
Мне кажется, тебе удалось ее преодолеть. Разделить красную и белую Таганку нельзя. Фактически это одно здание. Но, наверное, можно прийти к некоему дипломатическому миру.
Слава Богу, между нами-то мир. Но рядовой зритель не в состоянии осознать, что это совершенно разные театры. Недавно произошел смешной, но весьма показательный случай. Максим Диденко позвал к нам на спектакль «Беги, Алиса, беги», поставленный к восьмидесятилетию Высоцкого, свою подругу и замечательную актрису Ингеборгу Дапкунайте. В театре она так и не появилась, но через какое-то время раздался ее звонок: «Ну, я посмотрела…» «Что ты посмотрела? – завопил Максим. – У нас еще только первый антракт». Оказывается, Ингеборга была в соседнем здании и честно отсидела весь концерт памяти Высоцкого. Люди путаются, не понимают, куда идти, кого предпочесть.