Открытие / Pharaoh
Царь в голове
Когда на хип-хоп-сцене появился Pharaoh, это было так странно, что никто не знал, как к нему относиться. подростки принялись копировать его стиль одежды, первокурсники составляли списки американских рэперов, у которых Глеб что-то заимствовал, словно сами рэперы из этого списка ничего не заимствуют друг у друга, а наш тогдашний редактор культуры гуглил смысл фразы «Я поджигаю джойнт, он освещает путь в Коноху». Бесполезно было убеждать его в том, что музыкальные стили триллвейв и клауд-рэп не предполагают наличия логики и нарратива в текстах песен. Вместо сообщения – набор образов, настроение у слушателя складывается благодаря картинкам, всплывающим перед внутренним взором. Пожалуй, так культурологи опишут триллвейв лет через двадцать.
Наш с Глебом первый разговор состоялся два года назад. Моей задачей было составить словарь русского триллвейва. В силу вышеописанных особенностей жанра в таком словаре не было бы никакого смысла, поэтому мы просто проболтали часа два о том, что он любит, что ненавидит, что смотрит и читает. Едва мы попрощались, как я принялась сочинять его дальнейшую биографию: скоро ему исполнится двадцать, и его спихнет другой парень, который будет резче, аутентичнее, абсурднее, а Фара, как его стали называть фанаты, сольется с толпой – сегодня невозможно слишком долго удерживать внимание людей без методичной пиар-работы.
А пиарщиков у него не было и нет – зачем они герою сетевых мемов. За это время появилась еще пара десятков молодых людей, вопящих через автотюн о своем желании курнуть травы или сдохнуть, битмейкеров (авторов музыки для хип-хоп-артиста) развелось как свадебных фотографов. А у Глеба к миллионам просмотров на YouTube прибавились новые миллионы, песня «Пять минут назад», половину славы которой сделал уфимец Boulevard Depo, превратилась в хит на корпоративах креативных агентств. Строчки из этого боевика могут напеть даже лысеющие музобозреватели, умом и душою живущие в девяностых.